Между нами война - [110]

— Она порвет тебя! — Георгиус оскалился. Его глаза испуганно забегали.

— Если их будет много, вряд ли она сумеет противостоять… — Ахиллес ухмылялся и его неправильный прикус заставлял подбородок выделяться из-под холщового капюшона.

Георгиус знал о разгульных дружках Ахиллеса, он знал, что большинство из них — бесчестные и аморальные люди.

— Хорошо. Ты не посмеешь называть имя моей сестры. Я могу раскроить тебе череп, подлая тварь! Но ты шантажируешь, как коварный трус! — Георгиус был возмущен. — Наш отряд скоро примкнет к армии Дожа, мы станем их солдатами, а Эрис уже наш командир. Она старшая по званию и твой долг чтить ее. Или просто уйди от нас!

— Уйду-уйду. Всему свое время, друг. Сегодня выполни мою просьбу, и я выполню обещание — мои братья не узнают о твоей сестричке. — хладнокровно закончил он.

Георгиус опустил голову. Делать было нечего.

Уже совсем рассвело. Эрис, так и не засыпая, вскочила с постели и направилась во двор. Бабушка проснулась.

— Доброе утро, бабуля. — сказала Эрис, и глаза ее весело блестели.

— Доброе, доброе. Что это ты сегодня такая веселая? — подозрительно спросила бабушка.

— Я? Да нет вроде, все как обычно. — Ббоясь выдать себя, выкрутилась Эрис, не смотря на бабушку.

Закончив свои дела, нарядившись и прихорошившись, девушка полетела в часть.

Здесь было по-прежнему тихо. Лишь голоса солдат, выкрикивающих устав за строениями. Часовых сменили дневные. Она оглянулась вокруг. Как можно было довести до такого состояния это Великое место? Этот Каструм Олимпия, это же одно из главных лиц их города! Прав командир, прав.

Лязганье и топот нарушили ее раздумья. От своих казарм ровным строем маршировали солдаты Венецианской Империи во главе с Тарросом. По их плану, сегодня они должны были реставрировать конюшни. Этот вклад трудолюбивого командира невозможно недооценить. Каждую секунду своего прибывания здесь он не находился без дела. Он всех приструнил. Молодец. Заставил ходить на цыпочках и глотать неслышно тех, кто имея чины, даже не имел представления об истиной службе. Была война, и нельзя давать себе послабление. Его солдаты были сильны и выносливы, всю работу они выполняли сами, не то, что эти спившиеся, дано вышедшие из формы здешние лентяи, приходящиеся друг другу родственниками и замалчивающие грехи друг друга. Но умный Таррос не доверял никому. Эрис не пошла к Сириусу, постеснявшись солдат.

Теперь она официально отвечала за юное крыло местного Арсенала, она если по древне-римски — протоспафарий, и ее долг был воспитать настоящих воинов, каких воспитал командир из большого города.

Они прошли мимо. Эрис, статно и со всей серьезностью происходящего, поприветствовала, как полагается по уставу, старшину. На лице Тарроса было невозмутимость и хладнокровие. Здесь они были другими людьми. Совсем.

Юниоры подтягивались один за другим. Никто не опоздал. Все надели доспехи и началась новая трудная бойцовская будня. Когда уже солнце перевалило за зенит, прибыл веселый Алессандро.

— Эрис! — он позвал её, стоя у барьера.

— Здравствуйте. Слушаю. — хмуро сказала она, не снимая своей льняной ткани с лица.

— Что это за ерунда у тебя на голове?! Ты похожа на бедуина-сарацина. — с серьезной иронией сказал он.

Эрис скривила губы, блеснув зубами, но из под ткани их не было видно. Только прямые, как стрелы, брови язвительно нахмурились.

— Чего Вам надо? Ребята ждут. — нагрубила она.

— Эрис, ты должна дать показания в суде против Янниса.

— Что? — она опешила. Ей совсем не хотелось этого делать. — А может…

— Придется. Ты и твои армейцы. — Алессандро кивнул на ожидающих вдали парней. — Вы должны будете рассказать, как и где вас эксплуатировал Яннис. У кого вы работали, кого видели.

— Это обязательно? — нехотя, спросила Эрис.

— Да. — он обреченно покачал головой.

— Что случилось?! — к ним подошел разозленный Таррос. — Что ты тут отираешься возле нее?! — он бушевал.

— Боже, а где «Пакс тиби Эвангелиста…», друг? Куда это за неделю делось твое гостеприимство? — разочарованно спросил Алессандро у Тарроса.

— Не мети языком, иди в кабинет. — грубо отрезал командир.

— Эрис, этот вонючий хам никогда не станет человеком. Никогда, и не надейся. — помотал головой Алессандро, нахмурившись.

— Заткнись и иди делать свою работу.

— Я только пришел с нее! Устал, как собака, чего ты нервничаешь?! — он разозлился. — А!.. Неужели… — Алессандро показал пальцем на Эрис, переведя на Тарроса. — Stello, stello… *проходимец, проходимец… (лат.) *

— Я сейчас сломаю тебе палец! — крикнул командир.

— Как ты мне надоел, capra puzzolente, *вонючий козел (итал.) * ну просто сил моих нет. — он собирался уходить. — А ты готовь речь. — указав на Эрис, он сделал пару импульсивных шагов прочь. — А! Подожди, забыл. — Алессандро вытащил из ручной сумки для бумаг два свитка пергамента. — Это — устав. Там сказано о неуставных взаимоотношениях и наказаниях за них. — он отдал свиток Эрис. Таррос оскалился. — А это — Кодекс законов Венеции. На греческом. Привез специально для тебя из Администрации систиеры. — сыскной протянул его Эрис. — Возьми и читай, как накажут нашего общего друга за любовь к юной красивой критянке! — миллитари улыбнулся, сверкнув глазами и ушёл под ругательства Тарроса.