Между клизмой и харизмой - [36]

МАРКЕТИНГОВАЯ СТРАТЕГИЯ.

Все мировые производители являются нашими конкурентами. Сегодня они устремились в Россию, на самый динамичный и прибыльный рынок.

Мы не в силах противостоять их маркетинговым бюджетам. Остается только один способ победить их: быть креативными в рекламе и агрессивными в продажах. Компания не будет нанимать рекламное агентство, так как все они — халтурщики и импотенты. Никаких бюджетов не хватит, если реклама не агрессивна, не изобретательна и не шокирует. Директор по маркетингу лично обязан отслеживать имидж и репутацию компании и добиваться максимального упоминания в СМИ. Директор по репутации должна раскручивать «новых звезд» менеджмента из числа членов совета директоров с целью их капитализации на рынке труда. При этом новые звезды должны осознавать, что являются продуктом шоу-бизнеса и не должны реагировать на предложения хедхантеров.

ГЛАВНОЕ.

Всем ключевым сотрудникам компании будет предложен выкуп акций (stock options). Для них большая гордость, что они работают в самой яркой и успешной компании. Им повезло, как в сказке. Они станут миллионерами в ближайшем будущем!

В Генштаб, или совет директоров, которому предстояло сказку сделать былью, входили: сам Ярдов, председатель совета директоров, Василий Басов, директор производства, Алексей Розов, директор сети ресторанов, Владислав Молчун, финансовый директор, Родион Ольгин, директор по продажам, Михаил Гонцов, директор по рекламе, Платон Охремеев, директор по корпоративным финансам, и я, директор по маркетингу.

Среди членов заметно выделялся Платон. Не только потому, что приехал без жены. Официально он не был женат, но регулярно менял подруг. Платон был против беспорядочных связей, но блюл каноны серийной моногамии: не иметь параллельных романов, а последовательно заводить новые. Про него можно было бы сказать, что он типичный продукт лихих 90-х. Но это не так. Он был скорее технократом, чем новым русским. Закончив МГИМО и продолжив учебу в Пенсильванском университете (MBA Wharton), Платон успел поработать в нескольких финансовых структурах: Внешторгбанке, швейцарском UBS банке и в «Зените», откуда его переманил Ярдов.

Платон был среднего роста. Стройный стан его и широкие плечи доказывали крепкое сложение, способное переносить все тяготы офисной скуки и сезонные перемены климата. Его тело, не побежденное ни развратом клубной жизни, ни затяжными любовными драмами, изобличало в нем привычки культурного человека. Платон любил поэзию Серебряного века и творчество Кшиштофа Пендерецкого. Но слабой чертой Платоновой натуры, я бы даже сказал, явным его пороком, была страсть Платона к темнокожим красоткам. При виде их он мгновенно млел и начисто забывал все заповеди: не создавать кумира, не прелюбодействовать, не желать жены ближнего и не лгать себе. Как-то раз, а было это в первую гавайскую ночь, мне не спалось то ли из-за джетлага, то ли из-за полной луны, я вышел прогуляться по пляжу и наткнулся на Платона.

— О, это ты? Напугал, — обрадовался я нечаянному собеседнику.

— Я тут с такой телкой познакомился, не поверишь. Ну, просто богиня. — Платон возвел глаза к небу и шумно вздохнул. — Она креолка, работает прислугой у нас на вилле. У тебя была креолка когда-нибудь? Упругая, как тетива, и…

— И?

— И вскипела меж нами любовь. Через минуту знакомства она поманила меня на песок и взглядом дала понять, что будет дирижировать мной. Я был снизу. Она задала мерный ритм. Сначала вступили фаготы, затем валторны, как кавалькада скрипучих телег, и внезапно высоко над нами завис гобой с одной-единственной нотой томления, пока ее не подхватил жаркий кларнет, наполняя все тело первородным восторгом. Такое не могла вытворять простая жрица любви, нет. Подобной музыки я ранее не слышал. В этой музыке было столько невыразимой страсти и наслаждения, что мне казалось: я слышу голос самого Бога.

— Красиво! Тебе бы симфонии в прозе писать…

Платон выделялся еще и тем, что в нем органично сочетались повадки и манеры новых русских с ценностями и взглядами молодых профессионалов. На совете директоров я как раз предложил коллегам позиционировать наше пиво под этих самых молодых профессионалов, которых так ярко представлял Платон, но совсем не представлял, что я с него пишу портрет целевого нашего потребителя. Получалось так, что я работал над тем, как отдыхает Платон на Гавайях.

— Обоснуй! — Ярдов, до того беспечно загоравший под раскаленным гавайским солнцем, не выдержав, сполз в бассейн. — И растолкуй внятно, кто такие молодые профессионалы?

— Определение «молодые профессионалы» я слизал с американских yuppie (young urban professionals)[23]. Это двадцати-тридцатилетние карьеристы, помешанные на потреблении знаковых вещей и брендов. В нашем совете, кстати, за твоим и моим исключением, все — молодые профессионалы.

— А мы тогда кто? — Ярдов жеманно ухмыльнулся.

— Что касается меня, я давно не молод и далеко не профессионал, — сострил я, но вышло, что пококетничал. — А тебя сложно отнести к какой-либо социальной группе. Ты не такой, как все. Ты такой один.

— Он такой один, — повторил за мной Ярдов, — а вот и слоган. Продолжай, армяшка.