Между этажами - [17]
— Да, это бы действовало питомцу на нервы. Хочешь, расскажу, что ещё бы не давало ей покоя? Тогда сыграем в угадайку. Постарайся отличить правду ото лжи. Если при помощи этого украденного лица сможешь убедить меня в том, что ты питомец, возможно, узнаешь что-то полезное.
— Вот погоди, только верну тебя домой, — сказала я. — Налью тебе в чай кровь для Джин Ёна или придумаю ещё какую-нибудь гадость. И вообще, перестану покупать твой любимый чай и стану заваривать ту ерунду из супермаркета! Неужели так трудно не превращать все ответы в головоломку?
— Ты… она… — он остановился, озадаченный, — батюшки, похоже я запутался. Кажется, наконец, я понимаю, каково Зеро.
Не уверена, что хотела знать, но всё равно спросила:
— О чём ты?
— Откуда ты так много знаешь о ней? — он снова впился в меня карими глазами, только теперь его взгляд стал ледяным. — Неужто вы схватили её? Клянусь, против моего господина у вас нет шансов. Наверное, вы умудрились выкрасть её тайком.
— Никто меня не хватал! — сказала я. — Я прямо перед тобой! Ты. Же. Меня. Видишь.
— Да, — сказал Атилас и отвернулся, — уходи, пока можешь.
— Только сначала вытащу тебя.
Ни за что не оставлю его висеть в этом лунном свете, лучи которого снова протыкают его, стоит ранам затянуться. Я собралась и взглянула на блестящие нити в надежде увидеть их иначе, или убедить стать чем-то другим.
— Я бы не стал, — сказал Атилас. — Всё равно я тебя убью.
Я не стала смотреть в его глаза: боялась увидеть в них что-то ужасное. Изо всех сил я старалась увидеть нити лунного света по-другому, или почувствовать их чем-то иным. В конце концов, это изобретение Между, так что должен быть способ увидеть их под другим углом и заставить измениться.
Ведь когда я его спасу, Атилас поймёт, что я это я, а не кто-то другой? Почему-то я точно знала, что мои действия в этом сне, если это сон, могут повлиять и на реальность: прямо как то, что ты делаешь в Между влияет на За и на мир людей. А если так, то спасение Атиласа во сне может помочь спасти его и в жизни.
Постараюсь сделать всё, что смогу, несмотря на колкости и издёвки Атиласа. Мои трое психов умели использовать слова либо для простейшей передачи информации, либо для изощрённых шуток, но мы связаны до тех пор, пока они не закончат дела, и я не получу дом. Не позволю, чтобы даже один из них умер. Они мои психи.
И, несмотря на прерывистый вздох Атиласа, я прикоснулась к нитям лунного света. Они оказались твёрдыми и упругими.
Лунный свет, ага, конечно. Слишком уж прочные.
— Вы же лунный свет, — сказала я. — Почему же вы не ведёте себя как положено?
Стоп. Стоп.
Лунный свет — это же отражение солнечных лучей. А солнечные лучи могут быть волнами или частицами.
— Незачем так торопиться, — сказала я плотным нитям лунного света. — Зачем так напрягаться? Не обязательно быть одновременно и волной, и частицами. Может попробуете стать только частицами?
Лунный свет моргнул, и показалось, что нити стали более рыхлыми. Я провела пальцем по одной из них, и она осыпалась дождиком сверкающих искорок на белоснежный пол. Окровавленное плечо Атиласа, которое только что было проткнуто той нитью опустилось вниз и набухло голубой кровью.
Атилас, наконец, открыл глаза.
— Интересно. Неужели это действительно спасательная операция?
— А ты что думал? — чуть не сказала: «а ты что думал, неблагодарный, изворотливый ты фейри», но вовремя остановилась. И так уже наговорила лишнего.
— Неважно, — он окинул меня стальным взглядом и опять закрыл глаза. — Чуть не забыл. Ты же сообщишь, как закончишь?
Если бы не видела, каким бледным было его лицо, и какими глубокими стали морщинки возле глаз, ляпнула бы что-нибудь в ответ. Что бы он там не говорил, какие колкие бы замечания не отпускал, Атиласу неимоверно больно. Уж если мы, питомцы, огрызаемся от боли, то жители За способны на большее.
Видимо основной вес тела несли нижние части нитей, потому что стоило мне расщепить последнюю ниточку, как торс Атиласа медленно пополз вниз. Я подставила плечи, и осторожно опустила его на пол. А сверху всё сыпались и сыпались сверкающие частицы лунного света.
Кровь вытекала из его тела, и собиралась в лужу вокруг него. На секунду я замешкалась. А ведь он обещал меня убить. Раза три, четыре.
Но оставлять его так нельзя. К тому же, он и сесть-то сам не может, не то, что меня убить. Он лежал в липкой луже тёмно-голубой крови, и только чуть приоткрытые глаза говорили о том, что он едва в сознании.
Я подтащила его к стене. Кровоточащее тело Атиласа было очень тяжёлым. На мгновение его взгляд замер на мне: стальные карие глаза были ясными и совсем чужими.
А затем рука с длинными пальцами сомкнулась на моём горле и с нечеловеческой силой прижала меня к стене.
Вот блин.
Он исцелялся быстрее, чем я думала.
— Атилас, — с трудом выдавила я, — пожалуйста, не убивай.
— Слишком поздно, — прошептал он.
Давление на шею. Давление, стало нечем дышать. И на удивление быстро я погрузилась в темноту.
Глава 4
Я проснулась, хватая ртом воздух. Слава богу, снова дышу. Как ни странно, но первым, что, а точнее кого, я увидела, был примостившийся на журнальном столике Джин Ён.
Последнее, что ты ожидаешь увидеть, проснувшись утром, — это мёртвое тело парня, висящее под твоим окном. Такие преступления обычно привлекают внимание полиции. А когда ты нелегально живёшь в доме твоих родителей (но надеешься в скором времени выкупить его), внимание — это очень нежелательная вещь. Кстати, меня зовут Пэт. Это не моё настоящее имя, но другого вы не получите. В наши времена имена очень важны. Я — человек-питомец. Я принадлежу двум фэйри и вампиру. Странно, не правда ли?
Волею судьбы Раснодри Солдроу вынужден примерить на себя личину танга, древнего борца с монстрами, презираемого всеми. Он вынужден самостоятельно постигать мастерство своего нового ремесла, ибо тангов уже давно никто не видел. И хоть в их отсутствие все научились бороться с монстрами подручными средствами, необходимости в тангах никто не отменял. Цепь случайностей проводит Раснодри сквозь опасные приключения, заставляет добыть древний магический артефакт, убить могущественного монстра, побывать в потустороннем мире и защитить столицу Давурской Империи от армии оживших мертвецов.
На что способен простой парень с Земли, оказавшись в другом мире, погрязшем в древней, кажущейся нескончаемой войне? Отважится ли он на борьбу ради спасения мироздания или отступит, понимая, что мал и ничтожен в этом огромном мире?
Двенадцать принцесс страдают от таинственного — и абсолютно глупого — проклятия. Любой, кто положит ему конец, получит награду. Ревека — умная, но недостаточно почтительная ученица знахаря, тоже хочет получить вознаграждение. Но её расследования раскрывают глубинные тайны и ставят девочку перед непростым выбором: сможет ли она разрушить заклятие, если опасности подвергается её собственная душа?
Фрэнк сын богатого торговца. Он рожден в мире, который не знает пороха и еще помнит отголоски древней магии. Давно отгремели великие войны, и теперь такие разные разумные расы пытаются жить в мире. Ему унаследовавшему огромное состояние, нет нужды бороться за хлеб, и даже свое место под солнцем. Он молод, многое знает и трезво смотрит на мир. Он уже не верит в чудеса, а старые мудрые маги кажутся ему лишь очередной уловкой власти. Только логика, причинно следственные связи, прибыли и выгода правят миром и стоят выше и холодной гордости эльфов, и доблести рыцарей, и веры кардиналов.
После череды загадочных событий четырнадцатилетний Глеб попадает во Внутренний мир — место, где до сих пор существует магия, а наделенные сверхчеловеческой силой рыцари бороздят просторы королевств. Появление гостя не проходит незамеченным: мальчика принимают за посредника — легендарного посланника, отвечающего за связь между мирами. Со времен последнего посредника минуло более тысячи лет, и Глеб — первый человек, которому удалось попасть во Внутренний мир. И все бы ничего, вот только по преданию, посредник еще и наделен огромной магической силой… Так ли прост главный герой? Проснутся ли в подростке приписываемые ему магические навыки, и что он будет делать, когда окажется втянут в придворные и межгосударственные разборки? В любом случае, нужно торопиться — враги не сидят на месте, а между королевствами бушует беспощадная война, грозящая уничтожить все сущее, и лишь авторитету посредника и его силе по плечу остановить неумолимо надвигающуюся катастрофу.