Между двух огней - [17]

В палате, кроме нее, никого не было. Сердце билось с такой скоростью, будто она только сейчас финишировала, оставив позади марафонскую дистанцию. На лбу выступил холодный пот. Откинувшись на подушку, Инга прикрыла глаза и попыталась успокоиться. Она не собака и не волк, чтобы выть на луну – как бы ей не хотелось сейчас поскулить под окном хотя бы немножко, во избежание неприятностей все же было лучше воздержаться. Кажется, она проснулась от звука собственного голоса. Интересно, она всегда разговаривала во сне? Или эта патология – следствие перенесенного нервного потрясения? И что за странный сон ей приснился?

Или все-таки это был не сон? Лицо незнакомца – серые глаза, по-девичьи скругленный подбородок, четко очерченные скулы – отчетливо отпечаталось в памяти. Точно так же отчетливо, как шум дождя за окном машины, песни «Boney M», как обручальное кольцо – единственное золотое среди множества серебряных…

Она поднесла руку к глазам. Никакого золотого обручального кольца не было. И это было странно, потому что она видела его только сейчас, несколько секунд назад, на своей руке. Так значит, все-таки приснилось? Серебряные кольца были на месте, а золотое исчезло. Было ли оно на руке вчера или позавчера? Может быть, она его просто не замечала?

Дотронувшись кончиками пальцев до волос, она убедилась в том, что волосы сухие. Абсолютно сухие.

– Господи, помоги мне, – растерянно прошептала Инга.

Луна продолжала равнодушно смотреть в окно, провоцируя неадекватные реакции. Ни штор, ни жалюзи на окне не было – лишь тонкий, выцветший от времени тюль, спускающийся чуть ниже подоконника. Надеяться на него было глупо, и все же Инга, поднявшись с постели, подошла к окну и расправила тюль на всю длину рамы. Луна, спрятавшаяся за мелкую сеточку нитяных плетений, стала чуть более мутной, но от этого ничуть не менее тоскливой. Чтобы не видеть ее, Инга придумала переложить подушку в другую сторону кровати. Почти сразу же успокоившись, она некоторое время размышляла о странных свойствах лунного света, о своей подверженности влиянию этого света. Мысли постепенно прояснялись, и она наконец сумела отыскать ту самую грань между сном и реальностью, которая, казалось, была потеряна безвозвратно.

Тот парень, который был в палате, конечно же, ей не приснился. Он начал рассказывать ей о том, как они познакомились. Он сидел на полу, у изголовья ее кровати, смотрел снизу вверх и говорил очень тихо. Инга, облокотившись на смятую подушку, молча слушала его рассказ, надеясь на то, что память ее отзовется. Напрасно надеялась – никаких проблесков появления утраченной способности не обнаружилось. В какой-то момент она вдруг поняла, что ей ужасно мешает то, что этот парень, назвавшийся Гориным, смотрит на нее снизу вверх. Она расправила смятую подушку и легла на нее, отвернувшись к стене.

Он продолжал свой рассказ, не задавая никаких вопросов. Ей сразу стало легче – и от того, что теперь можно было не смотреть в его глаза, и от того, что он понял ее и не стал интересоваться, почему это вдруг она от него отвернулась. Почти успокоившись, Инга снова напряглась, когда вдруг почувствовала, как его пальцы прикоснулись к ее волосам. Всего на секунду, или может быть, долю секунды – прикосновение было таким коротким, что невозможно было с уверенностью сказать, было ли оно на самом деле. Инга замерла, затаила дыхание, собравшись разозлиться – но не успела, только вздохнула коротко и продолжила слушать его рассказ, изо всех сил напрягая уснувшую память. Каждую секунду уповая на то, что она откликнется.

Ей почему-то очень хотелось, чтобы эта красивая история на самом деле оказалась частью ее жизни. Хотя, если разобраться, сейчас она была бы рада ощутить саму себя частью любой другой истории, пусть не такой красивой, пусть самой что ни на есть прозаической, не важно. Главное – почувствовать себя собой…

Этого не случилось, несмотря на все приложенные усилия. Она заснула, видимо, под действием принятого незадолго до появления посетителя лекарства. А проснувшись, обнаружила в палате лишь лунный свет, от которого ей стало жутко. Ее посетитель исчез, как будто растворившись в этом свете.

«Ерунда», – откинув со лба влажные у корней пряди волос, она попыталась отвлечься. Закрыла глаза, чтобы не видеть бледно-жемчужную пустоту. Нет ничего особенного в том, что этот парень ушел, не став тревожить ее. В конце концов, она больна, а к больным следует относиться бережно. Он ведь не виноват в том что, проснувшись, она потеряла способность ориентироваться в реальности и отличать сон от яви. Теперь все встало на свои места, и только лунный свет, льющийся из окна, немного беспокоил ее. Странное ощущение не давало покоя – как будто за спиной у нее кто-то стоит и пристально смотрит. Инга даже оборачивалась несколько раз – но кроме луны, которая заметно сместилась уже к центру оконной рамы, там больше ничего не было.

Так нельзя, снова сказала она себе. Нужно взять себя в руки и смириться с тем, что прошлое будет возвращаться постепенно. Медленно. Очень постепенно и очень медленно. Ни к чему так сильно напрягаться. Слушая рассказ Горина, она почти наверняка знала, что ничего не сможет вспомнить. И в то же время панически боялась этого. Страх и надежда перемешались в странный коктейль, покрытый сверху взбитыми сливками лунного света. Результат налицо – она лежит в кровати, натянув одеяло почти до бровей, и дрожит мелкой дрожью, ощущая затылком чье-то чужое дыхание. Это называется – паранойя. Бесплатное приложение к амнезии – если вовремя от него не отказаться, потом уже никуда от него не денешься.