А так… на текущий момент, до меня и моих друзей теперь никому, по большом счету, нет дела.
Я разместился на заднем дворе, в кресле. Читать в этом состоянии не очень получалось. И я предался размышлениям. Впрочем, ненадолго. Потому что помяни его, хотя бы мысленно, как он тут. Жаклин привела Мейделя. Он деловито уселся напротив, и полез в карман.
– Мне позвонила Наталья Викторовна. Сказала, что ты выгнал её из дома. – он достал пузырек с таблетками. – по одной каждые два часа. Это приведет тебя в сознание.
– О! Как прекрасен аромат свежих таблеток.
– Это я утром для тебя сорвал.
– Ну что ж. – я закинул таблетку в рот, и запил водой – Я прожил шикарных тридцать шесть лет…
– Вот смотрю я на тебя, Кольцов, и не пойму, что в тебе нашла княжна Вяземская?
– И не поймешь. Она ведь не ты, а умная и красивая.
– Что произошло?
– Ну… Наташа хотела меня сразу в больницу, и сделать операцию на мозге. Чтоб я стал ручным и тихим…
– Кончай, Вань.
– Ответа не будет. Вопрос закрыт. Договорились?
Я закурил свои «зеленые». Помолчали.
– Ладно. Пока ты будешь здесь валяться, я займусь твоей плесенью. С кем там разговаривать?
Дал телефон мсье Герена, и начальника лаборатории. Рассказал, что к чему.
– Мэтр Планель сейчас оформляет тебя, Савву и Марка. Так что смело представляйся совладельцем и моим партнером. Они получают у меня тысячу долларов в неделю. Долларов на триста больше чем нужно. Так и плати. Без разоблачений.
– Эдак они у тебя лет десять захотят исследования вести.
– Не, я им сказал, что если скоро не будет результата, ими займется мой партнер, мсье Ламанов. Ты не знаешь, почему весь Париж знает Савву? В общем, стараются они.
– Может, с ним и приехать?
– Рано. Вдруг они догадаются, что он не ест ученых на завтрак, а только ломает им ноги? Лучше попроси Савву съездить с Марком в Ле Ман. Марк там увлекся ездой по буеракам и оврагам. Как бы шею не свернул. Пусть присмотрит.
– Договорились. Да, когда я покупал тебе в аптеке таблетки, то заказал чудо лекарство, его тебе пришлют. Десять клизм, и ты будешь здоров. Пока.
Наташа разрывалась между желанием взять меня на руки и укачивать с колыбельной, и желанием поделиться новостями. Наш модный показ навел шороху в чинном модном бизнесе. О нем писали все газеты. Те, кто не получил приглашения, перепечатывали материалы очевидцев. Эльза наняла себе второго секретаря, первого завалил вал звонков. «Ревю де Пари» договорился с Наташей об интервью. Мадам Скиапарелли дала большое интервью в «Ревю де Монд». – А ты здесь валяешься, Ваня, вместо того, чтобы наслаждаться успехом. Это ваш успех, я всего лишь его оформил. Знаешь, Кольцов, скромных людей, что ты пытаешься изображать не бьют по голове. У меня не было выхода. Фашисты хотели провести демонстрацию, под лозунгами «Вяземская – страшила», «Вяземская – ночной кошмар». Пришлось объяснять негодяям, что почем. Я просто не рассчитал силы. Триста человек все же многовато. Нужно было их на сотни разбить, и разбираться. А так все же один исхитрился…
Сидя возле телефона я переговорил с кучей народу. Мне звонили и по делу и просто так. В частности Шарлотта Сакс чуть ли не час развлекала меня светской беседой и сплетнями, как-то незаметно получив от меня обещание иметь их с Саввой ввиду, когда мы соберемся с Наташей уехать в Бразилию. Ах в Аргентину! А в чем разница? Я, Айвен, тут встретилась с дальним родственником бывшего мужа, из Германии. Мне очень не понравилась его уверенность, что он будет воевать. Согласись, мне хватит уже потрясений. А в Аргентине разводят лошадей?
Внезапно объявился господин Тейманис. С ним я встретился лично в кафе на бульварах. Внешний вид объяснил случившейся хворью. Почти час обсуждали всякую ерунду, пока он не сообщил:
– Не знаю, как тебе Иван сказать… В общем, мы договорились, что будем отдавать обработанные камни для реализации в Де Бирс. В обмен они помогу членам общины перебраться за океан.
– Не переживайте Моисей Соломонович. В очередной раз снимаю шляпу. Отличная сделка!
– Вас уже не раздражает Де Бирс?
– Хм. Монополии бывают двух типов. Хорошая и плохая. Хорошая – это та, к которой все хотят присоединиться. Плохая – та, которую хотят разрушить. Де Бирс – хорошая. А меня раздражает их манера вести дела. В частности у сэра Энтони.
– Когда я с ним встречался недавно, он отзывался о тебе в исключительно превосходных выражениях.
– Говнюк он. Как понял, что со мной его штучки не проходят, обдристался и теперь – само благодушие.
– Знаешь, Иван, никак не пойму, откуда в тебе такое пренебрежение к условностям?
– Эх, Моисей Соломонович. Не мы такие, а жизнь.
– Я ни в коем случае не навязываюсь, но я буду приглашен на вашу с Натальей Викторовной помолвку?
– Мы еще не определились с датой. Но конечно подарок в виде браслета с парой десятков мелких бриллиантов, в пол-карата, не больше, Наташу порадует.
– Иван, я ведь знаю, что ты не жадный. Но почему именно такой подарок?
– Вы видели её руки? Как можно к синим глазам и этим рукам что-то менее изысканное? Или вы все же не придете на торжество? Без браслета я смысла не вижу…
Он неожиданно засмеялся.
– Прав Мейдель. Нечисто у тебя с бабушкой, Иван.
