Меж рабством и свободой: причины исторической катастрофы - [27]
Дело было не в ущербности этих людей, а в жизненной пагубности того направления и того темпа, которые Петр задал реформам. Ими двигал простой инстинкт самосохранения, который неотвратимо утрачивала создаваемая Петром система.
"История с Монсом[45] в 1724 году, — писал Милюков далее, — открыла Петру окончательно глаза на то, как страшно он одинок и изолирован. Он колебался между желанием уничтожить все, рассыпав кругом страшные удары, — и сознанием невозможности начать так поздно все опять сызнова, с пустого места. Единственным возможным исходом из этого трагического положения была смерть"[46].
Как тут не вспомнить конец Ленина?!
Аморализм личного и государственного поведения больших и малых персон проистекал, помимо прочего, из их двойственного отношения к сюзерену. Они не могли устранить его, многим из них такая мысль казалась кощунственной, к тому же между Петром и остальными стояла гвардия — коллективное альтер эго царя-реформатора. Но и жизнь под его рукой становилась для них все тяжелее. Потребность в протесте принимала дикие формы расхищения государственного достояния. Стяжательство становилось уродливой заменой органичной для каждого из них формы деятельности. В стяжательстве была необходимая им "теплота", внятный их душе человеческий оттенок, в противовес железной холодности возникавшей системы…
Не зная других способов, Петр сдерживал корыстное буйство своих соратников и бунтование уверенных в его антихристовой природе низов, ужасавшихся наступающему на них чудовищу, с помощью палки, и только палки, — гвардии, армии, дыбы, кнута, плахи.
Реформатор-европеец князь Дмитрий Голицын, стоявший за Алексеем, уже знал, что эти механические "сдержки" ненадежны и для страны разрушительны, что нужно принципиально менять характер "сдержек". Об этом догадывались многие. Даром ли через двенадцать лет после убийства царевича Алексея, казни Ки-кина, ссылки князя Василия Долгорукого сотни аристократов и простых дворян поставили свои подписи под конституционными проектами, не только ограничивающими самодержавную силу, но и вводящими все общественные силы в новые, гибкие соотношения европейского типа.
Буйный Ягужинский, генерал-прокурор, главный блюститель петровской машины в последний период, как мы увидим, будет в январе 1730 года просить членов Верховного тайного совета "прибавить как можно воли", то есть ограничить самодержавие. Но те, кто страдал и от деспотизма самодержца, и от неистовства ягужинских, были еще более заинтересованы в законном регулировании общих взаимоотношений.
Эта идея уже созревала в середине 1710-х годов, когда люди из близкого петровского окружения, рискуя головами, толковали с Алексеем о том, что у нас не как в Европе и царь что захочет, то и делает…
Князь Василий Долгорукий был закован и отправлен в ссылку, но вообще "дело царевича Алексея" унесло сравнительно мало жертв, несмотря на большое число замешанных.
Петр понял масштаб оппозиции и нецелесообразность углубления розыска. Нужно было или опустошить ряды соратников, или делать выводы из массового недовольства и менять характер реформ, приближая их в большей степени к европейским образцам.
На последнее Петр, с его мироощущением старо-московского деспота, способен не был. Он выбрал третье. Люди оппозиции были взяты под пристальное наблюдение. Князя Дмитрия Михайловича вызвали из Киева в Петербург — на почетный и важный пост президента Камер-коллегии. Тут он и остался — на глазах.
"Бунт Алексея" — вернее, подступы к нему — был для просвещенной оппозиции первой надеждой изменить движение реформ и судьбу России. Надежда не сбылась, но силы остались.
Впереди был 1730 год.
ПОРОКИ ПОЛИТИЧЕСКОГО УСТРОЙСТВА
Пороки политического устройства отражаются на нравах, обычаях, наклонностях и привычках.
М. С. Лунин
Петр оставил своим наследникам державу, мощную в военном отношении, внушающую страх и уважение соседям, но экономически разоренную, а психологически — подавленную и растерянную.
Бюджет был катастрофически перенапряжен военными расходами. По подсчетам Милюкова, в 1725 году расход государства на армию, флот, гвардию, артиллерию, гарнизоны, иррегулярные части составил 5 974 084 рубля, а на все остальные нужды — 2 367 470 рублей. То есть военные расходы (в мирное время!) составляли без малого три четверти бюджета.
Подушная подать, резко увеличившая государственный доход, основанная на безликой переписи, очень скоро выявила свою принципиальную несправедливость. Дело было не только в том, что налог не был дифференцированным — не учитывал имущественных возможностей тяглеца, не учитывались и количественные изменения. Это не было недосмотром. В инструкции, которой снабжались офицеры, распределявшие полки на содержание крестьян, говорилось: "Которые души в сказках были написаны, а после того померли, — и таковых из той переписи никою не выключать". Живые, в число которых входили и грудные младенцы, родившиеся хоть за неделю до переписи, должны были платить за мертвых. Таким образом, как точно комментирует эту инструкцию Милюков, "ревизская душа стала счетной, а не реальной душой".
Восстание 14 декабря 1825 года оставило трагический след в истории нашей Родины. Автор подробно прослеживает запутанную ситуацию междуцарствия, драматические события самого дня восстания, острую борьбу как в правительстве, так и в рядах тайного общества. Перед читателем предстают яркие характеры участников восстания, исследуются мотивы их поступков. Читатель познакомится и с теми, кто противостоял декабристам, с великими князьями и их окружением. Автор использует новый архивный материал. Для широкого круга читателей. 2-е издание, переработанное и дополненное.
Книга Якова Гордина посвящена одному из самых ярких эпизодов в истории Российской империи — восстанию декабристов. Автор подробно исследует головоломную ситуацию, возникшую после смерти Александра I. Он предлагает свои решения загадочных ситуаций и труднообъяснимых поступков, отыскивает смысл и логику там, где они, казалось бы, отсутствуют. .
Российско-кавказская драма — одна из самых ярких и горьких в нашей истории. Тяжелая война, истоки которой уходят во времена Персидского похода Петра I (1722 год), длившаяся шестьдесят лет в ХIХ веке и мощной подземной рекой вышедшая на поверхность в конце века ХХ, во многом определила судьбу России. Активный участник и историк завоевания Кавказа генерал Ростислав Фадеев писал в 1860 году: «Наше общество в массе не сознавало даже цели, для которой государство так настойчиво, с такими пожертвованиями добивалось покорения гор».
Первая книга двухтомника «Пушкин. Бродский. Империя и судьба» пронизана пушкинской темой. Пушкин – «певец империи и свободы» – присутствует даже там, где он впрямую не упоминается, ибо его судьба, как и судьба других героев книги, органично связана с трагедией великой империи. Хроника «Гибель Пушкина, или Предощущение катастрофы» – это не просто рассказ о последних годах жизни великого поэта, историка, мыслителя, но прежде всего попытка показать его провидческую мощь. Он отчаянно пытался предупредить Россию о грядущих катастрофах.
Книга Я. Гордина «Дуэли и дуэлянты» посвящена малоизученному, но очень важному аспекту русской истории петербургского периода — дуэльной традиции русского дворянства. На материале архивных документов — военно-судных дел и многочисленных мемуарных свидетельств автор излагает историю дуэлей в России XVIII–XIX веков. Трагические и комические ситуации, сильные характеры и примеры слабодушия, борьба власти с правом дворян самим разрешать свои личные конфликты, мучительное осознание и, затем, яростное отстаивание понятия дворянской чести — все это дает яркую и разнообразную картину жизни, прежде всего столичной, с петровских времен до середины прошлого века.В книге публикуются дуэльные кодексы и — впервые — «Дело о поручике Л.-Гв.
Герои второй части книги «Пушкин. Бродский. Империя и судьба» – один из наиболее значительных русских поэтов XX века Иосиф Бродский, глубокий исторический романист Юрий Давыдов и великий просветитель историк Натан Эйдельман. У каждого из них была своя органичная связь с Пушкиным. Каждый из них по-своему осмыслял судьбу Российской империи и империи советской. У каждого была своя империя, свое представление о сути имперской идеи и свой творческий метод ее осмысления. Их объединяло и еще одно немаловажное для сюжета книги обстоятельство – автор книги был связан с каждым из них многолетней дружбой.
2013-й год – юбилейный для Дома Романовых. Четыре столетия отделяют нас от того момента, когда вся Россия присягнула первому Царю из этой династии. И девять десятилетий прошло с тех пор, как Император Николай II и Его Семья (а также самые верные слуги) были зверски убиты большевиками в доме инженера Ипатьева в Екатеринбурге в разгар братоубийственной Гражданской войны. Убийцы были уверены, что надёжно замели следы и мир никогда не узнает, какая судьба постигла их жертвы. Это уникальная и по-настоящему сенсационная книга.
Книга об истории второй организации «Земля и воля», существовавшей в 1876 – 1879 годы.
Для русского человека имя императора Петра Великого – знаковое: одержимый идеей служения Отечеству, царь-реформатор шел вперед, следуя выбранному принципу «О Петре ведайте, что жизнь ему не дорога, только бы жила Россия в благоденствии и славе». Историки писали о Петре I много и часто. Его жизнь и деяния становились предметом научных исследований, художественной прозы, поэтических произведений, облик Петра многократно отражен в изобразительном искусстве. Все это сделало образ Петра Великого еще более многогранным. Обратился к нему и автор этой книги – Александр Половцов, дипломат, этнограф, специалист по изучению языков и культуры Востока, историк искусства, собиратель и коллекционер.
Об Александрийской библиотеке — самой знаменитой библиотеке Древнего мира, созданной в III веке до нашей эры с целью собрать «все книги всех народов» (основатели оценивали задачу приблизительно в 500 тыс. свитков) — мы знаем на удивление мало и даже слово «библиотека» понимаем иначе. Профессор Канфора в своей книге подвергает тщательной ревизии всё, что известно об «исчезнувшей библиотеке», и заново реконструирует ее девятивековую историю. Лучано Канфора — выдающийся итальянский историк и филолог-классик, профессор университета г. Бари, научный координатор Школы исторических наук Сан-Марино.
Политическая полиция Российской империи приобрела в обществе и у большинства историков репутацию «реакционно-охранительного» карательного ведомства. В предлагаемой книге это представление подвергается пересмотру. Опираясь на делопроизводственную переписку органов политического сыска за период с 1880 по 1905 гг., автор анализирует трактовки его чинами понятия «либерализм», выявляет три социально-профессиональных типа служащих, отличавшихся идейным обликом, особенностями восприятия либерализма и исходящих от него угроз: сотрудники губернских жандармских управлений, охранных отделений и Департамента полиции.
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.
Американский исследователь Средневековья предпринимает попытку найти истоки масонского движения и подобрать ключи к тайнам братства вольных каменщиков.12+ (Издание не рекомендуется детям младше 12 лет).
Известный писатель и сценарист Юлиан Семёнов предлагает историческую версию смерти царя-преобразователя Петра Первого, основанную на архивных разысканиях.12+ (Издание не рекомендуется детям младше 12 лет).С приходом к власти Петра Первого мир изменился, Русская земля перестала быть окраиной. Было ли кому-то выгодно устранить с мировой арены царя-преобразователя, самого могучего политика XVIII столетия?Известный писатель и сценарист Юлиан Семёнов предлагает историческую версию смерти первого российского императора, основанную на архивных разысканиях.
История преступлений и побед советского диктатора, выигравшего Великую Отечественную войну.
История превращения двойного агента Иосифа Джугашвили в легендарного Сталина – одного из главных диктаторов XX века.