Меж рабством и свободой: причины исторической катастрофы - [27]
Дело было не в ущербности этих людей, а в жизненной пагубности того направления и того темпа, которые Петр задал реформам. Ими двигал простой инстинкт самосохранения, который неотвратимо утрачивала создаваемая Петром система.
"История с Монсом[45] в 1724 году, — писал Милюков далее, — открыла Петру окончательно глаза на то, как страшно он одинок и изолирован. Он колебался между желанием уничтожить все, рассыпав кругом страшные удары, — и сознанием невозможности начать так поздно все опять сызнова, с пустого места. Единственным возможным исходом из этого трагического положения была смерть"[46].
Как тут не вспомнить конец Ленина?!
Аморализм личного и государственного поведения больших и малых персон проистекал, помимо прочего, из их двойственного отношения к сюзерену. Они не могли устранить его, многим из них такая мысль казалась кощунственной, к тому же между Петром и остальными стояла гвардия — коллективное альтер эго царя-реформатора. Но и жизнь под его рукой становилась для них все тяжелее. Потребность в протесте принимала дикие формы расхищения государственного достояния. Стяжательство становилось уродливой заменой органичной для каждого из них формы деятельности. В стяжательстве была необходимая им "теплота", внятный их душе человеческий оттенок, в противовес железной холодности возникавшей системы…
Не зная других способов, Петр сдерживал корыстное буйство своих соратников и бунтование уверенных в его антихристовой природе низов, ужасавшихся наступающему на них чудовищу, с помощью палки, и только палки, — гвардии, армии, дыбы, кнута, плахи.
Реформатор-европеец князь Дмитрий Голицын, стоявший за Алексеем, уже знал, что эти механические "сдержки" ненадежны и для страны разрушительны, что нужно принципиально менять характер "сдержек". Об этом догадывались многие. Даром ли через двенадцать лет после убийства царевича Алексея, казни Ки-кина, ссылки князя Василия Долгорукого сотни аристократов и простых дворян поставили свои подписи под конституционными проектами, не только ограничивающими самодержавную силу, но и вводящими все общественные силы в новые, гибкие соотношения европейского типа.
Буйный Ягужинский, генерал-прокурор, главный блюститель петровской машины в последний период, как мы увидим, будет в январе 1730 года просить членов Верховного тайного совета "прибавить как можно воли", то есть ограничить самодержавие. Но те, кто страдал и от деспотизма самодержца, и от неистовства ягужинских, были еще более заинтересованы в законном регулировании общих взаимоотношений.
Эта идея уже созревала в середине 1710-х годов, когда люди из близкого петровского окружения, рискуя головами, толковали с Алексеем о том, что у нас не как в Европе и царь что захочет, то и делает…
Князь Василий Долгорукий был закован и отправлен в ссылку, но вообще "дело царевича Алексея" унесло сравнительно мало жертв, несмотря на большое число замешанных.
Петр понял масштаб оппозиции и нецелесообразность углубления розыска. Нужно было или опустошить ряды соратников, или делать выводы из массового недовольства и менять характер реформ, приближая их в большей степени к европейским образцам.
На последнее Петр, с его мироощущением старо-московского деспота, способен не был. Он выбрал третье. Люди оппозиции были взяты под пристальное наблюдение. Князя Дмитрия Михайловича вызвали из Киева в Петербург — на почетный и важный пост президента Камер-коллегии. Тут он и остался — на глазах.
"Бунт Алексея" — вернее, подступы к нему — был для просвещенной оппозиции первой надеждой изменить движение реформ и судьбу России. Надежда не сбылась, но силы остались.
Впереди был 1730 год.
ПОРОКИ ПОЛИТИЧЕСКОГО УСТРОЙСТВА
Пороки политического устройства отражаются на нравах, обычаях, наклонностях и привычках.
М. С. Лунин
Петр оставил своим наследникам державу, мощную в военном отношении, внушающую страх и уважение соседям, но экономически разоренную, а психологически — подавленную и растерянную.
Бюджет был катастрофически перенапряжен военными расходами. По подсчетам Милюкова, в 1725 году расход государства на армию, флот, гвардию, артиллерию, гарнизоны, иррегулярные части составил 5 974 084 рубля, а на все остальные нужды — 2 367 470 рублей. То есть военные расходы (в мирное время!) составляли без малого три четверти бюджета.
Подушная подать, резко увеличившая государственный доход, основанная на безликой переписи, очень скоро выявила свою принципиальную несправедливость. Дело было не только в том, что налог не был дифференцированным — не учитывал имущественных возможностей тяглеца, не учитывались и количественные изменения. Это не было недосмотром. В инструкции, которой снабжались офицеры, распределявшие полки на содержание крестьян, говорилось: "Которые души в сказках были написаны, а после того померли, — и таковых из той переписи никою не выключать". Живые, в число которых входили и грудные младенцы, родившиеся хоть за неделю до переписи, должны были платить за мертвых. Таким образом, как точно комментирует эту инструкцию Милюков, "ревизская душа стала счетной, а не реальной душой".
Восстание 14 декабря 1825 года оставило трагический след в истории нашей Родины. Автор подробно прослеживает запутанную ситуацию междуцарствия, драматические события самого дня восстания, острую борьбу как в правительстве, так и в рядах тайного общества. Перед читателем предстают яркие характеры участников восстания, исследуются мотивы их поступков. Читатель познакомится и с теми, кто противостоял декабристам, с великими князьями и их окружением. Автор использует новый архивный материал. Для широкого круга читателей. 2-е издание, переработанное и дополненное.
Российско-кавказская драма — одна из самых ярких и горьких в нашей истории. Тяжелая война, истоки которой уходят во времена Персидского похода Петра I (1722 год), длившаяся шестьдесят лет в ХIХ веке и мощной подземной рекой вышедшая на поверхность в конце века ХХ, во многом определила судьбу России. Активный участник и историк завоевания Кавказа генерал Ростислав Фадеев писал в 1860 году: «Наше общество в массе не сознавало даже цели, для которой государство так настойчиво, с такими пожертвованиями добивалось покорения гор».
Книга Якова Гордина посвящена одному из самых ярких эпизодов в истории Российской империи — восстанию декабристов. Автор подробно исследует головоломную ситуацию, возникшую после смерти Александра I. Он предлагает свои решения загадочных ситуаций и труднообъяснимых поступков, отыскивает смысл и логику там, где они, казалось бы, отсутствуют. .
Книга посвящена последним шести годам жизни Пушкина, когда великий поэт, проявивший себя как глубокий историк и политический мыслитель, провидевший катастрофическое будущее Российской империи, поверив в реформаторские намерения императора Николая Павловича, попытался гигантским духовным усилием воздействовать на судьбу своей страны. Год за годом, месяц за месяцем автор прослеживает действия Пушкина, этапы его грандиозного замысла, рухнувшего при столкновении с неуклонным ходом русской истории. Это книга о великой надежде и горьком разочаровании, книга о судьбе истинного патриота, чья трагедия предсказала трагедию страны. Это книга о том, как русское общество отказалось понимать великого поэта и мыслителя, а критика подвергла его злобной травле, образцы которой читатель найдет в обширном приложении. Это книга о гибели пророка.
Первая книга двухтомника «Пушкин. Бродский. Империя и судьба» пронизана пушкинской темой. Пушкин – «певец империи и свободы» – присутствует даже там, где он впрямую не упоминается, ибо его судьба, как и судьба других героев книги, органично связана с трагедией великой империи. Хроника «Гибель Пушкина, или Предощущение катастрофы» – это не просто рассказ о последних годах жизни великого поэта, историка, мыслителя, но прежде всего попытка показать его провидческую мощь. Он отчаянно пытался предупредить Россию о грядущих катастрофах.
Книга Я. Гордина «Дуэли и дуэлянты» посвящена малоизученному, но очень важному аспекту русской истории петербургского периода — дуэльной традиции русского дворянства. На материале архивных документов — военно-судных дел и многочисленных мемуарных свидетельств автор излагает историю дуэлей в России XVIII–XIX веков. Трагические и комические ситуации, сильные характеры и примеры слабодушия, борьба власти с правом дворян самим разрешать свои личные конфликты, мучительное осознание и, затем, яростное отстаивание понятия дворянской чести — все это дает яркую и разнообразную картину жизни, прежде всего столичной, с петровских времен до середины прошлого века.В книге публикуются дуэльные кодексы и — впервые — «Дело о поручике Л.-Гв.
В книге анализируются армяно-византийские политические отношения в IX–XI вв., история византийского завоевания Армении, административная структура армянских фем, истоки армянского самоуправления. Изложена история арабского и сельджукского завоеваний Армении. Подробно исследуется еретическое движение тондракитов.
Экономические дискуссии 20-х годов / Отв. ред. Л. И. Абалкин. - М.: Экономика, 1989. - 142 с. — ISBN 5-282—00238-8 В книге анализируется содержание полемики, происходившей в период становления советской экономической науки: споры о сущности переходного периода; о путях развития крестьянского хозяйства; о плане и рынке, методах планирования и регулирования рыночной конъюнктуры; о ценообразовании и кредиту; об источниках и темпах роста экономики. Значительное место отводится дискуссиям по проблемам методологии политической экономии, трактовкам фундаментальных категорий экономической теории. Для широкого круга читателей, интересующихся историей экономической мысли. Ответственный редактор — академик Л.
«История феодальных государств домогольской Индии и, в частности, Делийского султаната не исследовалась специально в советской востоковедной науке. Настоящая работа не претендует на исследование всех аспектов истории Делийского султаната XIII–XIV вв. В ней лишь делается попытка систематизации и анализа данных доступных… источников, проливающих свет на некоторые общие вопросы экономической, социальной и политической истории султаната, в частности на развитие форм собственности, положения крестьянства…» — из предисловия к книге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
История преступлений и побед советского диктатора, выигравшего Великую Отечественную войну.
Рассказ французского дипломата в России Мориса Палеолога о романе императора Александра II и княжны Екатерины Долгорукой (Юрьевской). В издание также включены дневниковые записи Палеолога, посвященные Распутину.12+ (Издание не рекомендуется детям младше 12 лет).Трагическая история любви российского императора Александра II и княгини Екатерины Юрьевской. Русский государь погиб от руки террориста, а дети Александра и Екатерины вынуждены были скрываться. Но через всю свою долгую жизнь в изгнании княгиня Юрьевская пронесла память о тех годах, когда была счастлива со своим Александром.
Известный писатель и сценарист Юлиан Семёнов предлагает историческую версию смерти царя-преобразователя Петра Первого, основанную на архивных разысканиях.12+ (Издание не рекомендуется детям младше 12 лет).С приходом к власти Петра Первого мир изменился, Русская земля перестала быть окраиной. Было ли кому-то выгодно устранить с мировой арены царя-преобразователя, самого могучего политика XVIII столетия?Известный писатель и сценарист Юлиан Семёнов предлагает историческую версию смерти первого российского императора, основанную на архивных разысканиях.
История превращения двойного агента Иосифа Джугашвили в легендарного Сталина – одного из главных диктаторов XX века.