Мезальянс - [7]

В феврале темнеет рано, так что, когда Синтия добралась до Оук-Парка, двухэтажный дом Миллера уже сиял огнями. Может, узнать, как прошла поездка в Аврору? – подумала она. Но решила не наступать Крису на больную мозоль и на цыпочках поднялась на второй этаж. Подходя к своим комнатам, она услышала звонок телефона и поспешила открыть дверь – вдруг мистеру Кормаксу срочно нужна ее помощь? Но тут послышался щелчок включившегося автоответчика, и Синтия замерла на пороге, услышав такой знакомый голос:

– Синди, мне надо поговорить с тобой. Не прячься, я знаю, это твой номер. Не будь младенцем. Перезвони мне.

Раздался тихий, самодовольный смешок, затем щелчок, гудок. Потом наступила тишина.

2

Синтия смотрела на телефон как зачарованная, а в голове метались разрозненные мысли. Откуда?.. Этот нагловато-самодовольный смешок, да она узнает его и на том свете... Подумать только, и она сходила с ума от одного этого звука!.. Кто?.. Неужели Бет?.. Нет, не может быть... Тонкие пальцы сами собой сжались в кулаки, в горле заклокотало что-то напоминающее раскаты отдалённого грома.

Когда-то давным-давно Синтия Стэджерфорд находила Дэвида Бэррета весьма привлекательным. Она работала в одном весьма перспективном риелторском агентстве и неплохо справлялась, когда хозяин решил, что для пущей важности головному офису требуется менеджер. Так появился Дэвид. Неделю спустя он недвусмысленно дал понять Синтии, что без ума от нее, и преследовал ее несколько месяцев. Будучи девушкой благоразумной, Синтия решительно возражала против романов на работе, но Дэвид был так настойчив, так любезен, проявил себя таким галантным кавалером, что в конце концов завоевал ее сердце.

Однако, после того как они сообща купили квартиру и стали жить вместе, ситуация несколько переменилась. Теперь вечера Синтия проводила, готовя еду, стирая белье и убирая квартиру, а Дэвид полеживал у телевизора и читал журналы. Немного расслабиться она могла только вечером в пятницу, когда Дэвид сначала вел ее обедать в ресторан, а потом в кино.

И как я могла быть такой бестолковой? – с отвращением спрашивала себя Синтия. Уже через месяц их совместного проживания стало ясно, как мало у них общего. А когда Дэвид начал регулярно проводить вечера с друзьями, Синтия поняла, что наслаждается тем, что не надо готовить ужин, что телевизор молчит. Она ложилась рано и к возвращению Дэвида либо спала, либо успешно делала вид, что спит.

Полгода спустя Синтия с ужасом осознала, что предпочитает полноценный ночной сон любовной близости с избранником, и решила, что настало время для расставания. По натуре прямая и честная, она решила сказать об этом Дэвиду прямо в глаза и стала дожидаться его возвращения после очередного «мальчишника». И тут обнаружила, почему он никогда не ложился в постель, не приняв душ, – от него просто несло чужими духами и другими, не менее компрометирующими и отвратительными запахами...

Снова раздался звонок. Синтия посмотрела на телефон, как на скользкого червяка – с гадливостью и немного испуганно. Но на этот раз зазвучал голос Реджиналда Кормакса. Она поспешно схватила трубку.

– Мистер Кормакс? Что-то случилось? Как вы себя чувствуете?

– Не самым лучшим образом, но благодаря вашим усилиям, мисс Стэджерфорд, есть надежда, что я выживу. Я наконец-то в состоянии выговорить три слова подряд, не задыхаясь и отплевываясь, и звоню, чтобы поблагодарить вас за заботу.

– О, не за что! Рада была помочь вам, – ответила она, удивляясь столь резкой перемене тона Кормакса.

– Я немного поел того, что вы оставили, и заварил чай. Даже не подозревал, что в доме есть чай.

– Вот и хорошо. А что-нибудь еще вам нужно?

– Только утреннюю газету, если вы придете завтра. Кстати, где вы живете?

– В Оук-Парке.

– О! И как же вы добираетесь в Эванстон?

– Метро и автобус. А что приготовить вам на ланч?

– Ничего не надо. Меня вполне устроит ваш дружеский голос. Оказалось, что не так-то приятно валяться тут в полном одиночестве...

Синтия нахмурилась.

– Неужели у вас нет друзей? Никого, кто навестил бы больного?

– Конечно, есть. Но трое самых близких слегли еще раньше меня, а Конрой сейчас в отъезде, как вы и сами, наверное, знаете.

– Я буду у вас завтра утром, мистер Кормакс.

– Называйте меня Реджиналдом.

– Нет, это не годится, – твердо ответила она.

– Почему не годится? – воинственно спросил Кормакс. – Если имеете в виду, что работаете на меня, так в наши дни, к счастью, это давно уже предрассудок. И к тому же вы сами сказали, чтобы я выбирал обращение.

– Я имела в виду себя. – Тут Синтия замолчала, удивляясь, почему это она устроила такую проблему на пустом месте. – О, хорошо, как хотите.

– Вот и прекрасно. Итак, до завтра, Синтия. – Он закашлялся. – Надеюсь, вы сопереживаете мне?

– Безусловно. Не забывайте, я только что перенесла все то же самое. Отдыхайте, лечитесь. Я буду у вас утром.

Только она повесила трубку, как автоответчик включился снова.

– Наконец-то, моя дорогая, – услышала она голос отца. – Сними трубку, мне надо кое-что сообщить тебе.

– Папа, здравствуй. Что случилось?

– Бэррет звонил час назад. Он требовал твой новый адрес.