Мейсенский узник - [22]
Увидев восточные копии европейских чайников, Бёттгер понял, что его материал еще тоньше китайского и точно так же способен выдерживать кипяток. Так происходило взаимное обогащение культур: идея, совершив полный круг, вернулась из Китая в Европу, где ее тут же приняли на ура.
Август по достоинству оценил подражания экзотической китайской керамике, выпускаемые его мануфактурой, и не замедлил пополнить ими свою коллекцию. Еще в больший восторг он пришел, когда Бёттгер презентовал ему «тончайший сосуд, ни в чем не уступающий Ост-Индскому красному фарфору, превосходящий мрамор и порфир тонкостью и красотой». Аппетиты короля росли день ото дня. По мере того как производительность фабрики увеличивалась, Август забирал себе все больше ее продукции. Для своего дворца он заказал Бёттгеру вазы шестьдесят сантиметров высотой и блюда полметра в диаметре. Всего для собственной коллекции Август приобрел восемьсот предметов — не считая того, что дарил заезжим князьям и сановникам в стремлении похвастать успехами своей новой мануфактуры.
Как покровитель завода Август мог покупать его продукцию с большой скидкой, но несмотря на эту привилегию, предпочитал не платить вовсе, считая, что имеет на это право. Крупные королевские заказы усугубляли и без того нелегкое финансовое положение Бёттгера. Производительность фабрики росла, а прибыли все не было. За полтора года со своего открытия Мейсенская мануфактура выпустила тринадцать тысяч предметов — они лежали на складе, готовые для продажи, а покупатели могли выбирать из образцов в специально отведенном помещении. Тем не менее, по расчетам Штейнбрюка, расходы за этот период на пятьдесят процентов превысили доход.
Главной причиной убытков, которую Бёттгер не мог видеть из своего дрезденского заточения, было повальное воровство, пронизавшее фабрику сверху донизу. Почти наверняка больше всех наживался Немиц, у которого для этого были самые благоприятные возможности. Он присваивал деньги, выделенные Августом на развитие мануфактуры, продавал лучшие образцы продукции в Дрездене и клал выручку себе в карман. Счетовод Матис был ничуть не лучше: его тоже ловили на продаже изделий в свою пользу. Из всего руководства в махинациях не участвовали только смотритель Штейнбрюк и доктор Бартоломей. Простые работники были также нечисты на руку, что ставило под удар само существование завода.
Открытие Бёттгера, которым так бахвалился король, вызвало зависть европейских конкурентов. Еще до того как первые образцы выставили на продажу, за рецептами фарфора и красной каменной керамики началась настоящая охота. Дрезден и Мейсен кишели лазутчиками, которые подслушивали разговоры рабочих на ярмарочных площадях и в трактирах, пытаясь по обрывочным фразам разгадать секрет новой технологии.
Август, сознавая эту опасность, попытался запугать рабочих: им объявили, что любые разговоры о фабрике за ее пределами будут приравнены к государственной измене. Кроме того, по-прежнему действовала предосторожность, которую с самого начала предложил Бёттгер; каждый рабочий знал лишь небольшую часть процесса, ту, которую исполнял сам, и понятия не имел, что делают другие.
Однако эти меры не помогли. Первым обратил свои знания в деньги некий Самуэль Кемпе, рецептурщик с нойштадтской фабрики. Его уже раз поймали с поличным и приговорили к двухлетнему заключению. Через год он написал Бёттгеру слезное письмо с жалобами на свою долю. Тот проникся сочувствием к товарищу по несчастью и, ошибочно полагая, что Кемпе усвоил урок, преподанный суровой тюремной жизнью, а значит, впредь такого не повторит, поддержал его прошение о помиловании. Кемпе освободили досрочно, после чего Бёттгер снова принял его на завод, более того, пригласил к себе в лабораторию помогать в опытах.
Теперь Кемпе своими глазами видел, что делает Бёттгер, и вскоре вызнал рецепт красного фарфора. Несколькими месяцам позже он без зазрения совести отплатил благодетелю. В один прекрасный день Кемпе не вышел на работу. Бёттгер сразу заподозрил худшее и отправил посыльного к нему на дом. Выяснилось, что Кемпе бесследно исчез. На фабрике немедленно устроили проверку и обнаружили, что он прихватил с собой изрядную порцию красной фарфоровой массы. Позже стало известно, что его сманили в Пруссию: пруссакам не давали покоя успехи давних соперников-саксонцев. Берлинский чиновник, тайный советник Горне, подкупил Кемпе обещанием высокого жалования. В 1713 году они вместе создали в Плауэ конкурирующую фабрику по производству красного фарфора.
Продукция Плауэ была куда хуже мейсенской: более грубой и довольно несуразной по форме. Однако курфюрст и его приближенные запаниковали: стало ясно, что сохранить рецепт в тайне будет куда труднее, чем они думали.
Глава 8
Белое золото
Они созданиям небес подобны,И плоть их — человеческий фарфор —В прекраснейшие формы отлита.Джон Драйден.Дон Себастьян. 1690.
Теплой весной 1713 года посетители Лейпцигской пасхальной ярмарки замирали перед стендом Мейсенской фарфоровой мануфактуры польского короля. Разодетые в пух и прах аристократы, зажиточные купцы, дамы в подбитых бархатом накидках поверх пышных шелковых платьев здоровались, обменивались любезностями и принимались восторженно обсуждать выставленные диковины.
Исторический детектив «Гренадилловая шкатулка» Джанет Глисон написан совсем недавно, но по полному на то праву отнесен к классике исторического детектива. Роман выгодно отличают великолепный язык, захватывающий сюжет, нескончаемая интрига и любопытные детали XVIII, самого модного сегодня века.
Агнесс Мидоус — повариха в доме знаменитых ювелиров Бланшаров на Фостер-лейн. Она блестяще готовит суп с мускатным орехом и апельсиновый пудинг, но приготовление обеда придется отложить. Кража серебряной чаши для охлаждения вина, изготовленной Бланшарами, положила начало цепи ужасных событий. По поручению хозяев девушка начинает свое расследование и медленно погружается в страшный мир лондонской преступности. Агнесс придется изобрести собственный рецепт, чтобы вывести преступников на чистую воду…Перевод с английского Тамары Матц.
В промозглый октябрьский вечер 1786 года в дверь дома знаменитого английского портретиста Джошуа Поупа постучалась таинственная незнакомка. Женщина готова отдать великолепную драгоценность — смарагдовое ожерелье в виде искусно сделанной свернувшейся клубком змеи — в обмен на историю одного портрета, написанного им 20 лет назад. Художник отказывается от ожерелья, которое будит в нем страшные воспоминания, но при этом обещает ей рассказать все, что знает о событиях, невольным свидетелем которых оказался.
Привет тебе, любитель чтения. Не советуем тебе открывать «Реквием» утром перед выходом на работу, можешь существенно опоздать. Кто способен читать между строк, может уловить, что важное в своем непосредственном проявлении становится собственной противоположностью. Очевидно-то, что актуальность не теряется с годами, и на такой доброй морали строится мир и в наши дни, и в былые времена, и в будущих эпохах и цивилизациях. Легкий и утонченный юмор подается в умеренных дозах, позволяя немного передохнуть и расслабиться от основного потока информации.
Украинский прозаик Владимир Дарда — автор нескольких книг. «Его любовь» — первая книга писателя, выходящая в переводе на русский язык. В нее вошли повести «Глубины сердца», «Грустные метаморфозы», «Теща» — о наших современниках, о судьбах молодой семьи; «Возвращение» — о мужестве советских людей, попавших в фашистский концлагерь; «Его любовь» — о великом Кобзаре Тарасе Григорьевиче Шевченко.
Подробная и вместе с тем увлекательная книга посвящена знаменитому кардиналу Ришелье, религиозному и политическому деятелю, фактическому главе Франции в период правления короля Людовика XIII. Наделенный железной волей и холодным острым умом, Ришелье сначала завоевал доверие королевы-матери Марии Медичи, затем в 1622 году стал кардиналом, а к 1624 году — первым министром короля Людовика XIII. Все свои усилия он направил на воспитание единой французской нации и на стяжание власти и богатства для себя самого. Энтони Леви — ведущий специалист в области французской литературы и культуры и редактор авторитетного двухтомного издания «Guide to French Literature», а также множества научных книг и статей.
Роман шведских писателей Гуннель и Ларса Алин посвящён выдающемуся полководцу античности Ганнибалу. Рассказ ведётся от лица летописца-поэта, сопровождавшего Ганнибала в его походе из Испании в Италию через Пиренеи в 218 г. н. э. во время Второй Пунической войны. И хотя хронологически действие ограничено рамками этого периода войны, в романе говорится и о многих других событиях тех лет.
Каким был легендарный властитель Крита, мудрый законодатель, строитель городов и кораблей, силу которого признавала вся Эллада? Об этом в своём романе «Я, Минос, царь Крита» размышляет современный немецкий писатель Ганс Эйнсле.
"Пётр был великий хозяин, лучше всего понимавший экономические интересы, более всего чуткий к источникам государственного богатства. Подобными хозяевами были и его предшественники, цари старой и новой династии, но те были хозяева-сидни, белоручки, привыкшие хозяйничать чужими руками, а из Петра вышел подвижной хозяин-чернорабочий, самоучка, царь-мастеровой".В.О. КлючевскийВ своём новом романе Сергей Мосияш показывает Петра I в самые значительные периоды его жизни: во время поездки молодого русского царя за границу за знаниями и Полтавской битвы, где во всём блеске проявился его полководческий талант.