Мэтт и Джо - [3]
— Эй, приятель, побойся бога! Ты что, хочешь пронзить меня насмерть? Да убери ты свой чертов локтище у меня из-под ребер, пока я не переломил твою тощую шейку, слышишь?
Сработало.
Всякое терпение имеет предел. Живой человек не камень. Мэтт — фигура внушительная. У него могучий, зычный бас. И сплошь и рядом звук выходит такой, что Мэтт сам пугается. И все остальные тоже. Полвагона людей оглядываются на него, задирают головы, и бедный шпенек съеживается от страха, он готов спрятаться на дно собственных башмаков.
Ну, и тогда Мэтт ухмыляется, заговорщицки подмигивает малышу, словно бы говоря: «Ну, ну, чего дрожишь? Я вовсе не такой страшный, как кажусь. Сам знаешь». Но откуда бедному шпеньку это знать, в его распоряжении нет никаких данных. А вид у Большого Мэтта Баррелла такой, что, если ты — шпенек, у тебя могут нервы не выдержать.
Да-а, тебе-то хорошо, Большой Мэтт Баррелл, ты вон какой длинный и горластый. Думаешь, все тебе нипочем, да? Воображаешь из себя невесть кого просто потому, что в тебе больше молекул. Потому что во всей школе не найдется храбреца, который залепил бы тебе оплеуху. Землекоп, тупая башка! Не знаешь даже, как меня зовут. Что же, я из-за этого не человек, а муха на стене? Жучок Хьюм? Ну и прозвище. Бог ты мой! Но все равно, и мне нужно где-то стоять. А ты вон какой здоровенный, никому места не оставил. Разве я могу дотянуться до ремня, он вон как высоко. Не прыгать же мне, будто кенгуру. Почему же мне нельзя держаться за тебя? Что, если я упаду? Меня тут же затопчут, превратят в кровавое месиво. Вот погоди, Мэтт Баррелл, вырасту шести футов ростом, буду каждый божий день угощать тебя оплеухами к чаю. И пинать тебя под ребра, когда мне только вздумается. Меня тогда прозовут Мясник Хьюм, или Молотило Хьюм, или Хьюм Железный Кулак. И еще я получу Нобелевскую премию, вот. А по субботам буду лучшим футбольным форвардом.
А та, хорошенькая, за стеклянной перегородкой опять смотрит на Мэтта. Рассеянно? Мечтательно? Невидящим взглядом? Трудно сказать.
Славная какая девочка.
Мэтт глубоко-глубоко вздохнул.
Привет, малышка, лучистые глаза.
Так как насчет прогулки при луне? Может, подаришь Большому Мэтту один поцелуй? С Большим Мэттом тебе нечего бояться.
Кажется, кто-нибудь из этих дуболомов мог бы отлипнуть от скамейки и уступить ей место. Вон Уильяме, например. Темнота невоспитанная. И вообще, когда это они успели там рассесться? Но им делать знаки бесполезно. Все равно как король Канут приказывал морю уйти вспять. Помнится, про это недавно было в телерекламе «Новейшего сверхактивного моющего вещества «Прибой». Старик Мак-Нэлли прямо так и сказал: «Вредное коммерческое краснобайство, Баррелл. Каждая метафора отравлена. Каждая фраза — на продажу».
Чудак этот старик Мак-Нэлли.
Вон она стоит, за стеклом. Ишь какая. Качается, держась за ремень. Будто застекленная картинка в раме.
Могли бы железнодорожные власти почище протирать свои стекла.
Лентяи беспробудные.
Вон какие сальные пятна от пальцев наляпаны за годы по краю стекла, все равно как желтые налеты на ногтях у людей, которые слишком много курят. (Опять тот же старик Мак-Нэлли и ему подобная нервная публика.)
Надо же, сальные пятна вместо рамки, а в них вставляют лица девочек. Хороших девочек. Хорошеньких. В аккуратных нарядных платьицах. Зачем только девочки носят джинсы, протертые, на коленях заплаты? Да у тебя, Мэтт, оказывается, отсталые взгляды.
Какое должно быть имя у этой девочки?
Джо?
Подходит. Что-то в ней есть похожее на Джо.
Она училась с ним в начальной школе, если напрячь память и пробиться сквозь каменную стену лет.
Да, да, точно. И все эти годы была где-то чуть позади. Моложе, наверно, класса на два? В жизни слова с ней не сказал. Не обращал на нее внимания. Подумаешь, потеря. А теперь вот вспоминать ее — как складывать головоломку, в которой не хватает куска. Вроде она и раньше всегда ездила с ним на одной электричке, только близко не оказывалась. И на стадионе мелькала жаркими вечерами, но в окружении других девчонок и никак с ним не пересекалась. Кажется, в Юношеский день шла в колонне, несла флаг какой-то церкви. Толстушка такая, помнится, была. Или это совсем другая девочка? Нет, она, такая была толстуха, руки и лицо липкие — все время сосала взахлеб какую-то сласть, словно без этого ей тут же и конец придет. Противно вспомнить.
Узловая Раздолье.
Да, вот это название для станции.
Там сходятся все пути.
Длинные плети рельсов, и на них маневровые паровозы. Свистки, гудки, высокие платформы с зерном. Со всех направлений подходят составы. Вагоны для скота, платформы с углем, серебристые цистерны. Вой гудка. Большой Мэтт ведет грохочущий экспресс по Индийско-Тихоокеанской магистрали. Грузные товарняки и пригородные электрички торопятся перебраться на соседние пути, чтобы уступить ему дорогу.
Всеобщее восхищение. У девчонок глаза на лоб. Смотрят ему вслед, а он исчезает на западе в облаке пара и сверхзвуковой пыли.
А что это — сверхзвуковая пыль?
И опять та небывалая красавица, золотые волосы россыпью до пояса. С ума сойти! Что ни остановка, она тут как тут, перелетает на собственном ракетном самолете.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть известного австралийского писателя о подростках в Австралии, о становлении характера, о пробуждении первого чувства.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга из двух повестей — «Мэтт и Джо» и «А что же завтра?» — известного австралийского писателя о подростках в современной Австралии, о становлении характера, о пробуждении первого чувства.
Повесть «Пусть шарик летит», давно уже ставшая классикой англоязычной литературы, рассказывает об одном дне жизни двенадцатилетнего Джона, страдающего от последствий ДЦП. Однажды родители оставляют его чуть ли не на весь день одного. Джон решает воспользоваться случаем — доказать себе и окружающим, что он ничем не отличается от своих сверстников.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.
Повесть о жизни девочки Вали — дочери рабочего-революционера. Действие происходит вначале в городе Перми, затем в Петрограде в 1914–1918 годы. Прочтя эту книгу, вы узнаете о том, как живописец Кончиков, заметив способности Вали к рисованию, стремится развить её талант, и о том, как настойчивость и желание учиться помогают Вале выдержать конкурс и поступить в художественное училище.
14 февраля 1918 года по флотам и флотилиям был разослан подписанный Народным комиссаром по морским делам П. Е. Дыбенко приказ, в котором был объявлен ленинский декрет: «Флот, существующий на основании всеобщей воинской повинности царских законов, объявляется распущенным и организуется Социалистический Рабоче-Крестьянский Красный Флот…».