Метресса фаворита. Плеть государева - [124]

— Ты обещал рассказать о Петре Алексеевиче? Что сделал с ним принц Конти? — с сомнением в голосе переспросил Ушаков.

— Расскажу, дай срок, — отмахнулся Могильщик, устраиваясь напротив больного. Отчего коляска чуть не перевернулась. — Это ведь не моя тайна.

— Ты сейчас на Васильевский? Я найду тебя там?

— Ищите — и обрящете. — Могильщик прикрыл дверь, Джузеппе вскочил на козлы. В последний момент, глянув в крохотное окошечко кареты, Ушаков поймал себя на том, что вместо пирата Яна Муша на диванчике, укутанный в меха, лежит хворобый Пётр Алексеевич, точно такой, каким он застал его после того, как российский самодержец собственноручно вытаскивал из воды потерпевших кораблекрушение матросов.

Ушаков было рванулся к карете, но та уже тронулась, так что стоящий рядом таможенный сторож только и успел, что оттащить начальника Тайной канцелярии в сторону, в противном случае он угодил бы под колёса.

Глава 15. Спасение Загряжского

Список гостей на именинах Ильи Кочергина-младшего был составлен. В отдельную колонку Алексей Трепов занёс имена погибших, в отдельную — отравившихся не до смерти и теперь идущих на поправку. По просьбе Кульмана, Тимоша поил оставшимся в трактире вином всех бродячих собак, дабы отыскать, в каких бутылках была отрава, кормил не съеденной студентами закуской. Но отрава не была обнаружена в вине, не было её и в еде. Поняв, что эксперимент не привёл ровным счётом ни к чему, дознаватели потребовали от кабатчика открыть подвалы и кладовки и продолжили проверки, в результате выбрав оттуда все до последней крошки. Отловленные на улицах шелудивые псы жадно потребляли дармовое кушанье и напитки, при этом ни одно животное не погибло и даже не стало чувствовать себя хуже, чем до нежданной и такой щедрой кормёжки.

Яда не было ни в еде, ни в напитках, меж тем семеро студентов умерли от отравления, и, как утверждал Кульман, душегуб использовал как минимум три вида ядов, что уже само по себе было необычно. Прослушав доклад своих подчинённых, Ушаков предположил было, что студенты отравились где-то в другом месте, но ему тут же возразили, что никто не ходит в кабак, будучи сытым. Это походило на правду, но всё равно не давало ни малейшего намёка, кто и зачем отравил молодых людей.

Обескураживало и то, что была не понятна причина подобной жестокости. Смерти студентов не приносили выгоды никому в целом свете, так как все они, как на подбор, были голь перекатная. Что после них могло остаться, хотя бы теоретически, в наследство родственникам и друзьям? Редко у кого имелись запасные сапоги или куртка. Конечно, в нищенской среде и старый проссанный тюфяк с клопами — богатство, но Ушаков отмёл саму идею убийства с целью завладеть имуществом покойных. Не лучше у них обстояло дело и на личном фронте. Не было ни амурных страстей, ни роковых тайн, а стало быть, убийство по любовной страсти также отпадало.

Оставалось последнее — кому-то до смерти надоели студенческие попойки в «Медвежьем пиру» и этот кто-то пошёл на немыслимую жестокость — решился отравить ребят. Таким человеком мог быть пресловутый Могильщик, вот кому море по колено, при этом Ушаков не забыл, что сам же рекомендовал убийце поселиться поближе к крепости.

В этой версии не устраивало только одно — Могильщик считался невероятно дорогим убийцей, заказчиком которого становились сильные мира сего, и представить, что он безвозмездно убил семь человек, рискуя при этом быть пойманным находящимися поблизости и давным-давно облюбовавшими трактир дознавателями — казалось нереальным. Ко всему прочему у Могильщика было недоделанное в прошлый раз дело. Стало быть, он не мог рисковать, вляпываясь в никому не нужное душегубство.

Тем не менее Андрей Иванович был готов разбирать и эту версию, раз уж, кроме неё, никаких догадок. К слову, убить, мешавших ему занять трактир студентов Могильщик мог поручить кому-нибудь из своих слуг. Невелик труд — под видом слуги проникнуть в кабак во время всеобщего веселья да и плеснуть в несколько кружек с вином яда.

Стоп. Но ведь известно, что Кочергин запретил обслуживать студентов, тем более подавать им дополнительную еду и напитки, стало быть, просто надеть фартук и пойти убирать тарелки убийца не мог. Конечно, студенты могли выйти из-за стола, дабы прогуляться во двор, тем же путём туда мог прокрасться посторонний, но, как на беду, Илья и все оставшиеся в живых молодые люди в один голос утверждали, что на именинах находились только свои. Вот если бы они гуляли в кабаке вместе с другими гостями, заказывая себе еду и напитки, тогда к их компании вполне мог бы приклеиться посторонний, но Илья Владимирович специально договаривался с сыном, что тот приглашает только друзей. На компанию было рассчитано и вино и закуска, и до сих пор ни отец, ни сын не нарушали этих неписаных правил.

Получалось, что убийца всё-таки находится среди студентов, или Могильщик, если, конечно, это был он, научился быть невидимым.

За всеми этими рассуждениями Ушаков совсем было уже собрался ехать к монаху на Васильевский. После внезапного исчезновения итальянца государыня нашла себе новую забаву в лице какого-то красавчика поэта, так что Андрей Иванович решил, что пора уже договариваться с ней о визите Могильщика ко двору.