Методология научного познания - [54]

(«Гипотез не измышляю»), В действительности же он выступал против измышления чисто умозрительных, натурфилософских и произвольных гипотез, которые были в большом ходу в его время. Он также боролся против приписывания предметам и явлениям так называемых скрытых качеств, с помощью которых натурфилософы пытались объяснить реальные явления природы. Ньютон считал, что такие объяснения ничего нового не дают, а лишь затемняют процесс познания явлений. Поэтому он рассматривает исходные принципы науки не как утверждения о «скрытых качествах», а как «общие законы природы, согласно которым образованы все вещи».

На первоначальном этапе исследования, как указывал Ньютон, не следует принимать возражений против заключений, кроме полученных из опыта и других достоверных истин: «Ибо гипотезы не должны рассматриваться в экспериментальной философии. И хотя аргументация на основании опытов не является доказательством общих заключений, однако это лучший путь аргументации, допускаемый природой вещей, и может считаться тем более сильным, чем общее индукция…

Путем такого анализа мы можем переходить от соединений к их ингредиентам, от движений — к силам, их производящим, от частных причин к общим, пока аргумент не закончится наиболее общей причиной»[67].

Метод принципов Ньютона оказал громадное воздействие на все дальнейшее развитие теоретической физики и фактически был доминирующим в XVIII–XIX вв. Значение этого метода возрастает по мере того, как увеличивается расстояние между основными принципами науки и теми ее следствиями, которые допускают опытную проверку. Эйнштейн отмечал, что раньше многие ученые склонялись к мысли о возможности получения основных понятий и принципов физики из опытов логическим путем с помощью процесса абстрагирования: «Ясное понимание неправильности такого представления, — пишет он, — дала лишь общая теория относительности; она показала, что, опираясь на фундамент, значительно отличающийся от ньютоновского, можно объяснить соответствующий круг экспериментальных данных более удовлетворительным образом, чем, опираясь на фундамент, взятый Ньютоном»^[68].

По мнению Эйнштейна, именно факт существования различных теоретических принципов свидетельствует об умозрительном характере самих принципов. «Результаты опыта — чувственные восприятия — заданы нам, теория же, которая интерпретирует и объясняет их, создается человеком. Эта теория, — продолжает Эйнштейн, — является результатом исключительно трудоемкого процесса приспособления: гипотетического, никогда окончательно не законченного, постоянно подверженного спорам и сомнениям»[69].

Ценность любой теоретической системы опытного знания состоит прежде всего в том, как много логических следствий, доступных опытной проверке, она позволяет получить. Отсюда становится ясно, что в опытных науках, которые раньше считались исключительной сферой приложения индуктивного метода, дедукция служит средством не только объединения и систематизации результатов эмпирического исследования, но также поиска и обоснования наиболее общих и глубоких теоретических законов.

По отношению к такой развитой и теоретически зрелой науке, как физика, эта роль была подчеркнута в известной речи А. Эйнштейна «О методе теоретической физики»: «Законченная система теоретической физики состоит из понятий, основных принципов, относящихся к этим понятиям, и следствий, выведенных из них путем логической дедукции. Именно эти следствия должны соответствовать нашим опытам; их логический вывод занимает в теоретическом труде почти все страницы»[70]

6.4. Логическая структура гипотетико-дедуктивных систем

Хотя гипотетико-дедуктивный метод начал применяться в естествознании еще в XVII в., но логики заинтересовались им лишь в XIX в. Это объясняется, с одной стороны, давним отрывом логики от методологических проблем науки, а с другой — недооценкой значения дедукции для развития опытных наук. Справедливо критикуя недостаточность аристотелевской силлогистики, особенно в ее схоластической интерпретации, Ф. Бэкон провозгласил в своем «Новом Органоне» единственным методом открытия новых истин о природе свои каноны индукции. Дж. С. Милль, хотя и не придерживался таких амбициозных целей, все же верил, что с помощью реформированной им канонов Бэкона можно устанавливать причинные законы. Но такие законы, как мы видели, если и можно рассматривать в качестве причинных, то лишь как раскрывающие связи между непосредственно наблюдаемыми явлениями. Путь же к глубоким причинным законам лежит через гипотезы, об истинности которых можно судить только путем проверки вытекающих из них следствий. Таким образом, подобные законы опираются также на гипотетико-дедуктивные рассуждения, поскольку их посылками служат гипотезы, а заключения получаются с помощью дедукции.

Соответственно характеру посылок все гипотетические умозаключения можно разделить на три группы[71].

Первую группу составляют проблематические умозаключения, посылками которых являются гипотезы или обобщения эмпирических данных. Поэтому их можно назвать собственно гипотетическими умозаключениями, поскольку истинностное значение их посылок остается неизвестным.