Меткое московское слово - [85]

— Покорнейше вас благодарю на неоставлении и внимании!

И т. п.

За такую науку «стариков» было принято «честить», или угощать. Говорили: «Он меня в добрые люди производил, за то и я отвечаю…»

Старшими же официантами-распорядителями, или метрдотелями, служили и иностранцы, производившие в первоклассных ресторанах особый эффект не всем понятными разговорами и манерами. Они, не отказываясь от чаевых, получали еще дополнительное месячное вознаграждение.

Из рассказов распорядителей можно было черпать интересные материалы по быту. Специальностью распорядителей было: первый прием посетителя, нахождение ему удобного столика, составление меню, наблюдение на кухне и личное приготовление изысканных блюд, как, например, «ухи из крупной стерляди, варенной на заграничном шампанском». Правда, последнее успешно заменялось и отечественной продукцией, но в счете помечалось — по правилам высокого ресторанного тона. Такой заказ обычно стоил до трехсот рублей золотом. И все же, невзирая на цену, находились прожигатели денег, любившие показать себя. «С жиру бесились!» — так характеризовали их потом официанты. Чаще всего это были заводчики, фабриканты, ростовщики и наследники крупных состояний.

Среди записанных мною материалов имеются еще следующие тексты.

— Шансонеточку с гарниром самолично в кабинет подавал. Подлинно-с, подлинно-с, так бывало — не выдумка никакая! Веселый, богатый народ чего не удумает! Для такого дела Марья Павловна Нитуш была очень удобна… Сейчас она в Петербурге за румынским скрипачом Матулеску замужем-с. Капитал приобрела без нарушения пола…

— Черт когда за ногу зацепит, и не то составляли… аквариум делали в рояле. На всякое безобразие мы насмотрелись.

Один из нижегородских метрдотелей, некий Ревальд, пояснял мне, с уверением в правдивости своих слов, значение «шансонетки с гарниром» и «аквариума». Не верить как ему, так и официанту, от которого мною записаны обе приведенные фразы, я оснований не имел и не имею.

Когда кончалась многодневная безобразная попойка приезжавших на Макарьевскую ярмарку богатых купцов и когда потерявшие голову моты не находили никаких новых ресторанных развлечений, считая, что все ими видено и испытано, то обращались к своеобразной «экзотике». Требовали особое блюдо, не входившее в обычное меню. Официанты и распорядитель вносили в отдельный кабинет, специально имевшийся для этой цели громадный поднос, на котором среди цветов, буфетной зелени и холодных гарниров лежала на салфетках обнаженная женщина. Когда ставили эту «экзотику» на стол, начиналась дикая вакханалия. Стриженные в кружок, длиннобородые «первогильдийцы» в сюртуках, почти достигавших пят, и в сапогах «бутылками», приходили в неистовый восторг, кричали «ура», пили шампанское и старались перещеголять друг друга в щедрости. Под гром оркестра они засыпали «Венеру» кредитками, поливали вином и т. п., наперебой закусывая окружавшими ее яствами. Так продолжалось иногда час, два и более.

На мой вопрос, сколько стоило такое «угощение», Ревальд мне ответил:

— Барышне — пятьсот и сколько побросают, мне — пятьсот «на фрак и за уговор», официантам — сто и тысячи три хозяину. С кого, как не с них, заработать!

Разновидностью дикарских удовольствий был «аквариум». Выдвигали на середину комнаты рояль, лили в него несколько дюжин шампанского и пускали плавать сардинки или кильки. Во время процедуры тапер должен был играть бравурный марш. Неизвестно, что могло нравиться в подобном сумасбродстве. Значение его, смысл и интерес мне совершенно непонятны.

И такого вида сумасбродных упражнений в безобразиях было немало. Приходилось слышать, что любители устраивали и «живые римские качели», и «похороны русалки», и «хождение по тарелкам», или «по мукам», и «купание в шампанском».

«Живые римские качели» заключались, по объяснению, данному мне старым официантом ресторана «Повар» на Нижегородской ярмарке Иваном Петровичем Павловым, в том, что раздетую ресторанную «артистку» качали и подбрасывали на руках до потери ею сознания. При «похоронах русалки» заказывали срочно привезти гроб из ближнего похоронного бюро, клали в него согласившуюся на это эстрадную этуаль, заставляли цыганский хор петь погребальные песни, а организаторы безобразия, напившиеся до чертиков, искренне и от души рыдали. «Хождение по тарелкам», или «по мукам», — тоже одно из излюбленных купеческих кабацких развлечений, при котором вся посуда со стола вместе с кушаньями перемещалась в один ряд на пол, и по этой импровизированной тропинке или фарфоровому мосту прогуливался под музыку какой-нибудь захмелевший любитель. «Купание в шампанском» требовало ванны, в которой должна была «плавать» среди волн вина какая-либо лишенная покровов женщина. Но и этим «озорничаньем», по выражению Павлова, не ограничивалась фантазия его организаторов. Были и другие, о которых неуместно говорить в печати.

— Денег-с много, девать-с некуда, дела-с большие, вот они по салату-с оливье и гуляют. Человек солидный, а нравилось им, что сапожки у них в соусе провансаль запачканы. В гроб они мадмазель танцовщицу Мулинэ-с клали… Очень приятственная была по комплекции и красоте-с. Салат-с пикан на красном перце всегда в кабинет спрашивала… Ей по-особому-с заказу вертели, шеф-с повар готовил. Всего туда наложит, а больше рябчика с душком, сырчик пармезан-с и телячьей печенки. А гробик-с от фирмы бюра процессий похоронения Полушкина им требовали и чтобы весь черный, пострашней-с… Свечи, люстры жгли еще для страху… У нас один гробик в зиму в подвале оставили, а в половодье, как ярмарку затопило, его водой-с, говорили, снесло. Уплыл-с… Все было-с, всякое видывали… Им хозяин господин Журавлев в счет за тарелочки, что передавят, и за все прочее крепко ставили. Не стеснялись… Поторгуются, а заплатят… А у них-с меж собой пари-с: кто пройдет и не посклизнется, того-с качать. Выходил за трезвое поведение, потому пьяному пройти не упасть-с и сертучок не испачкать нельзя-с!.. Как, спрашиваете, в шампанском купали? Это мы в ресторации «Германия» у Скалкина произошли. Ванну-с детскую из пассажа Бразильского брали и купали, как в воде-с, как будто-с в банях у Перлова или Наумова-с в купальне на Плашкаутном… Дюжины четыре вина лили… Не помню-с, извините, как мамзель звали-с… Да разве вам интересно-с?.. Ведь имечко-то у них не настоящее. На такое дело много их, барышень, просилось… В спор, в драку-с… Хорошо им платили… А кто закажут — это винцо пригоршнями пили-с. Другой, наклонимшись, и бородку себе для удовольствия мочит-с али ртом пузыри поверху сделает. Одна мамзель чуть на тот свет не убралась от простуды — винцо было с ледника. Хе-хе-хе… Вот, господин, какие дела были, вот как-с веселились!.. А люди все солидные-с, с положением, фабриканты-с: из сундучного ряда, самоварщики тульские, меховщики арзамасские… Распорядитель метрдотель выльет русской Донской шипучки-с, а в счет заграничное поставят-с. И бутылок еще порожних в кабинет велят принесть… Для счета-с! Пьяный за них, как за вино натуральное, уплатит-с… У гроба настоящей слезой рыдали, и нам, на них глядючи, жалко-с… А кого и чего — сами-с не знаем-с!.. Жалко — и все… Может, чужих денег-с… Цыганы кого не разжалобят, коли им платить. То заорут, чтобы плясать, а то — горе мыкать… Вот какую географию сочиняли-с… прости, господи, согрешения наши, в аду нам за них, за греховные дела наши гореть…