Меткое московское слово - [78]

* * *

Не знаю ево — новый… Из-под чьево катка вылез?

* * *

Ево Иван Ефимыч работать посадил, он ему то штафирку посулил!

* * *

В субботу дай вперед, а не так, то прощай — в ученики ищи кого с руки…

* * *

Он мне: айе ля банте парсеке, а я его — к матери. Такого немца заказчика мне не надо…

* * *

От Оттэна портному дорога только на Ваганьково!

* * *

Ты на мои деньги не властвуй, не хозяйствуй и дома не строй!

* * *

Айе — всем портным портной, всем покроям закрой!

* * *

Подрезка — в двух рублях, а парень умный о двух головах…

* * *

Не пиджак-с, а господина Тришки кафтан из баснописателя Крылова…

* * *

С Козихинского свой человек — в любую мерку!..

* * *

Поди к Леопольду Карлычу Оттэну — он тебе даст оттяжку!

* * *

Был у Сижу, а теперь на своей сижу!

* * *

Надо Таньке норов объездить, ты ее к Оттэну, тень навести, пошли!

* * *

Его вчера еле вылечили ушами…

* * *

Оттэн тебе так скажет, что пузырь лопнет и мыло из ушей потечет. Второго по ругани нет, не было и до скончания века не будет!

* * *

Ну, какой ты хозяин, давай на половинку, пойду даром щи с говядиной хлебать!

* * *

Пролопали, промотали все миткали, пальто сшил и память запорошил…

* * *

Шью тебе штаны, а сам без штанов — в чужих заправляю…

* * *

Тверской ветер, а не портной!

* * *

Костюмчик на обмыжку — носить его вприпрыжку!

* * *

Вон он из костюма, как орех из скорлупы, и слез!

* * *

Купил Ерема корову, а ты ей, по фасону, фрак скроил. Куда рукав-то в плече дел? Видал, как бык корову бодал — сам того захотел? Роги не выросли, вместо рога плешь с шишкой и та сцарапана Аришкой. Принес бы ко мне-другу, я бы за бутылку покрой и сладил. Теперь, брат, поздно дело. Два клина вштуковать надо. Иди, говорю, грибы с еловыми шишками в лес собирать, рыжий никитинский, право! Я и не лаюсь, не в обиду говорю, сердце сдержать не могу, шутово добро!

* * *

У Ивана Петрова лещи заклевали — неделю не видать!

* * *

При опрыскивании во время утюжки вещи:

П-ф-рр, п-ф-рр, шипит с паром! Мы знаем: куда пар пустить, куда не надо… Коленки в брюках, если вытянулись, паром обратно втягиваем. Видите, как жилится, похоже — блоха на сковороде!

(Записано в Москве, в период 1910–1917 гг. в мастерских, трактирах, чайных, пивных и иных местах от разных мастеров-портных.)

Собранный мной материал из быта портных не велик.

Следует повторить о громадной трудности производства записей отдельных выражений беглого, неповторяемого разговора. Как собиратель их, я должен поэтому указать на то обстоятельство, что в приведенных острословных материалах легко допустимы небольшие неточности, не меняющие, однако, ни смысла, ни оборота фраз. Записывая на положении случайного наблюдателя беглый разговор, нельзя было также уточнить имен и происхождения разговаривавших. Появление человека с карандашом и записной книжкой в руках, о чем я упоминал уже, как бы пугало, заставляло беседующих быть сдержанными и осторожными к открыто интересующемуся не только самим разговором, но и подробными сведениями о их личности. У некоторых мастеров, видимо, были на то свои, не всякому ясные, но веские основания. Научная цель записей казалась им непонятной.

Считаю уместным привести характерный случай, доказывавший, с какими осложнениями и какой ценой собиралось иногда острословие. Поздно вечером пришел как-то я в маленькую чайную на Бронной улице. Сидели группами портные, несколько человек сапожников и легковые извозчики. За одним из столиков — высокого роста, рябой, захмелевший «жилетник», сильно жестикулируя, красноречиво рассказывал что-то товарищам, причем пересыпал свою речь остроумными прозвищами, фразами. Поместившись рядом, за пустым столиком, я вынул записную книжку и заработал карандашом. Неожиданно верзила обратился в мою сторону и заорал тоном, не терпящим возражения:

— А, вот где ты? Попался, сука… Бей меня в каталажке, а я тебя здесь… Василия Петухова разыскиваешь, мать твою так! Я за Ваську душу из тебя, сука, выну! Лучше не ходи сюда!..

И почти мгновенно я получил здоровенный удар по плечу, памятный даже спустя много лет. Видя неизбежность самозащиты, я ответил в свою очередь несколькими ударами, от которых «жилетник» всей своей тяжестью рухнул на стол с чайной посудой. Несколько человек половых быстро разняли нас и объяснили зачинщику, что я человек невредный, свой, хожу в чайную «хорошие, интересные разговоры для сочинений писать», выручаю иногда деньгами сильно прогулявшихся и никакого Петухова не ищу. Через четверть часа «жилетник» сидел уже за одним со мной столом и, уставив на меня мутные, пьяные глаза, говорил:

— Прости, право, меня прости, я тебя за сыщика Филиппова принял, сходство у тебя с ним великое — не брат он тебе? Очень схожи, мать вашу курицу… Ты мне жилет дай сшить, я тебя уважу, вот как уважу! А сейчас поставь мне половинку. Отслужу! В ухе звенит — рука у тебя тяжелая… Зуб подбил спереди… Хорошо меня отняли, то бы и тебе не снести меня. Ах, диковина какая вышла! Обознался… Шляпу я тебе поломал — меняй на мою! Думаю, пришел и записывает, что говорили меж себя. Я было за Ваську и хотел вступиться, приходили за ним в мастерскую взять… Отрез английский на пальто будто бы унес у хозяина. Меня свидетелем зовут… Васька первый мой задушевный друг и приятель, и свидетельствовать за него ложно не можно. По брюкам первый сорт! Ставь, что ли, с началом дружбы! Сам не пьешь?..