Метелица - [41]
Мы проходили в районе Кузнецкого моста. Здесь, я знал, чудом сохранилась домовая церковь-часовня. Когда мы проходили мимо этой часовни я, внезапно поддавшись какому-то смутному импульсу, покрепче взял Таню под руку и вместе с ней, ничего дурного не подозревавшей, резко повернул и вошел в дверь храма. Внутри царил полумрак, сверкали древние образа, тихо и благолепно пел хор. Таню первое мгновение поразил, казалось, нервный шок, она вросла в землю и с минуту не шевелилась. Потом очнулась и бегом кинулась вон, на улицу. Я настиг ее лишь на следующем квартале.
— Постойте, Татьяна «Николаевна! Я ошибся, думал, что там музей!
Таня остановилась в подворотне и как затравленный, злой зверек, горящим взором смотрела на меня.
— От вас я этого никогда не ожидала! — дрожа- идем от обиды голосом говорила она. — Такая жестокая и подлая шутка! Знайте теперь: мой отец был служителем религиозного культа!
— Тем более! — подал я неудачную реплику.
— Что «тем более»?! — возвысила голос Таня. — Это проклятие губит меня, висит над моей жизнью, мешает моральному возрождению!
До станции метро мы шли молча.
— Прощайте! — сухо бросила мне Таня у входа. Больше я Тани не видал.
ЗА ГРАНИЦЕЙ
Почему я стал вегетарианцем
Александр Ильич Капустин окончил в 1912 гаду Училище Правоведения и начал свою юридическую карьеру товарищем прокурора при Н-ском Окружном суде. Жизнь в то время свела нас и мы были очень дружны. В начале революции Капустин эмигрировал, с тех пор я потерял всякую связь с ним.
Мы снова встретились в 1944 году, в Баварии, При исключительных обстоятельствах. В общественном бункере при ужасающей бомбежке, когда потух свет и крепкие своды здания сотрясались от сыпавшихся с неба, бомб, я неожиданно услышал в ближайшем углу русскую речь.
— Не бойся, Леночка, — говорил спокойный и приятный баритон. — В таких случаях нужно быть фаталистом. Ты знаешь, детка, что такое фаталист?
— Дззз… бум, бум, — слышалась тем временем адская музыка снаружи.
— Фаталист — это человек, который ничего не боится…
— …по глупости, — вставил женский голос.
— Нет, Оля, не по глупости, а по глубокой вере в предначертанность земного пути человека.
— Замолчи, рада Бога! Опять летят… предначертанности.
Раздался где-то очень близко взрыв, от которого екнуло в душе. Кто-то в темноте шарахнулся и взвизгнул. Стены бункера удушливо запылили/
— Вот у меня еще в России был приятель, дядя Ваня, как его все мы звали, — начал снова баритон (я стал теперь слушать с большим вниманием). Так этот дядя Ваня был на германском фронте в самых невероятных переделках, и тем не менее вернулся домой невредим. Когда же поступил на гражданскую службу, — он был архитектором, — то на второй день ему на постройке упавшей с лесов балкой оторвало руку.
Я не выдержал, вскочил и, нащупывая своей единственной рукой стену, стал пробираться в угол.
— Александр Ильич, где вы?
— А?! Кто?!
— Это я — дядя Ваня!
— «Чудесная встреча» — кажется, О. Генри, — произнес в темноте женский голос.
Неисповедимы пути Господни. Так через 25 лет я снова обрел друга.
Бежало время, назревали мировые события. После капитуляции я поселился в городке Ф. вместе с семьей Капустиных, состоящей из Александра Ильича 58 лет, его супруги — Ольги Николаевны, лет на 20 моложе, и 14-летней Леночки. Мы сняли небольшую квартиру в доме вдовы с примечательной фамилией Zehnpfennig. Дом помещался в фруктовом саду и, кроме нас и вдовы, в усадьбе иных людей не было. Здесь проживали мы в труде (Александр Ильич давал уроки английского языка, я работал чертежником) и бедности, но в мире и душевном спокойствии более двух лет, когда случилось трагикомическое событие, о котором я хочу рассказать в настоящем повествовании.
Однажды вечером, когда мы с Александром Ильичем, в ожидании ужина, играли в шашки, Ольга Николаевна, хозяйственный шеф нашей маленькой колонии, с грустью сказала:
— Сегодня у нас опять будет один голый картофель; ни мяса, ни масла, ничего у меня нет. Как это надоело! Надо что-то предпринимать.
Александр Ильич, не отрывая взгляда от доски, философски заметил:
— Терпение, Оля. Были времена и более ужасные и государство не разрушалось, устояла матушка Русь.
Ольга Николаевна качнула головой и презрительно про себя произнесла:
— Мужчины.
— Мужчина пошел мелкий, — охотно согласился Александр Ильич, раздумывая над ходом, — наголо бритый и вислоухий.
— Скоро кушать? — отозвалась из соседней комнаты Леночка.
— Сейчас. Но картошка в мундирах только!
— Ce sont мне ègal, мамочка, — проговорила побывавшая во многих европейских школах дочь.
За ужином, во время процесса глотания довольно- таки безрадостного картофеля, Ольга Николаевна скачала:
— Ты, папа, идеалист. В жизни ты ничего не понимаешь и понимать не хочешь. Нельзя питаться воспоминаниями прошлого и мечтами о светлом будущем. «Жизнь начинается завтра» — роман Гвидо-де-Верона… Дядя Ваня, хотите еще картофеля?
— Покорно благодарю. Я сыт.
Александр Ильич нахмурился:
— Что же по-твоему нам с дядей Ваней делать, « ели честный труд не обеспечивает жизненного минимума?
— Не знаю, право, — вздохнула Ольга Николаевна. — Леночка потеряла за этот месяц около двух кило.
Юмористические рассказы о школьниках и для школьников, в первую очередь, да и для взрослых.
«… – Вот, Жоржик, – сказал Балтахин. – Мы сейчас беседовали с Леной. Она говорит, что я ревнив, а я утверждаю, что не ревнив. Представьте, ее не переспоришь.– Ай-я-яй, – покачал головой Жоржик. – Как же это так, Елена Ивановна? Неужели вас не переспорить? …».
Однажды у патера Иордана появилась замечательная трубка, похожая на башню замка. С тех пор спокойная жизнь в монастыре закончилась, вся монастырская братия спорила об устройстве удивительной трубки, а настоятель решил обязательно заполучить ее в свою коллекцию…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.