Метаморфозы - [23]

        Видит ее и, увидев, зовет; но в испуге сначала

        Та убегает, боясь, не Юпитер ли вновь перед нею.

445 Но, увидав, что идут с ней вместе и нимфы, решила

        Дева, что козней тут нет, и к легкой толпе их примкнула.

        Как преступленья — увы! — лицом не выказать трудно!

        Очи едва подняла, пошла, но не рядом с богиней,

        Как то бывало: теперь из целого строя не первой.

450 Молча идет и свое выдает поруганье румянцем.

        Девой когда б не была, могла бы по тысяче знаков

        Видеть Диана вину; говорят, и увидели нимфы!

        Лунные в небе рога возникали уж кругом девятым,

        Как, от охоты устав, истомленная пламенем брата,

455 В свежую рощу придя, откуда струился с журчаньем

        Светлый ручей и катил волною песок перетертый,

        Местность одобрив, к воде стопою она прикоснулась

        И, похваливши ручей, — «Далеко, — говорит, — соглядатай

        Всякий; нагие тела струею бегущей омоем!»

460 Бросилась краска в лицо Паррасийки[101]. Все сняли одежды,

        Медлит она лишь одна. Со смутившейся платье снимают.

        Только лишь спало оно, наготою был грех обнаружен.

        Остолбеневшей, закрыть пытавшейся лоно руками, —

        «Прочь, — сказала, — иди, родника не скверни мне святого!» —

465 Кинтия и отойти от своих приказала ей спутниц.

        Знала об этом давно супруга Отца-Громовержца,

        Но до удобнейших дней отлагала жестокую кару.

        Медлить не стало причин: уж мальчик Аркад — он Юноне

        Больше всего досаждал — у любовницы мужа родился.

470 Вот, обратившись туда свирепым взором и сердцем, —

        «Этого лишь одного не хватало, беспутница, — молвит, —

        Чтобы ты плод принесла и обиду сделала явной

        Родами, всем показав моего Юпитера мерзость.

        Это тебе не пройдет. Погоди! Отниму я наружность,

475 Вид твой, каким моему ты, наглая, нравишься мужу!»

        Молвила так и, схватив за волосы, тотчас же наземь

        Кинула навзничь ее. Простирала молившая руки, —

        Начали руки ее вдруг черной щетиниться шерстью,

        Кисти скривились, персты изогнулись в звериные когти,

480 Стали ногами служить; Юпитеру милое прежде,

        Обезобразилось вдруг лицо растянувшейся пастью.

        И чтоб душу его молений слова не смягчали,

        Речь у нее отняла, — и злой угрожающий голос,

        Ужаса полный, у ней из хриплой несется гортани.

485 Прежний, однако же, дух остался в медведице новой,

        Стоном всечасным она проявлять продолжает страданья,

        Руки, какие ни есть, простирает к звездам небесным,

        И хоть не может сказать, но коварство Юпитера помнит.

        Ах, сколь часто, в лесу не решаясь остаться пустынном,

490 В поле, когда-то своем, и около дома блуждала!

        Ах, сколь часто меж скал, гонимая лаем собачьим,

        Видя охотников, прочь — охотница — в страхе бежала!

        Часто, при виде зверей, позабыв, чем стала, скрывалась

        Или, медведицей быв, пугалась при встрече с медведем.

495 И устрашалась волков, хоть родимый отец был меж ними.

        Вот, Ликаонии[102] сын, не знавшее матери чадо,

        Вдруг появился Аркад, почти что пятнадцатилетний.

        Диких гоняя зверей, ища поудобней урочищ,

        Только успел окружить он лес Эриманфский сетями,

500 Как натолкнулся на мать: та стояла, Аркада увидев,

        Будто узнала его. Но он убежал и недвижных

        Глаз в упор на него устремленных, — не зная, в чем дело, —

        Перепугался и ей, подойти пожелавшей поближе,

        Сам смертоносную в грудь вонзить стрелу собирался.

505 Не допустил Всемогущий и их с преступлением вместе

        Поднял, пространством пустым на быстром ветре промчал их,

        На небе их поместил и создал два рядом созвездья.[103]

        Тут закипела вдвойне Юнона, увидев, как блещет

        В небе блудница; к седой спускается в море Тетиде

510 И к Океану-отцу, — и вышние боги нередко

        Их почитали, — и так начала о причине прихода:

        «Знать вы хотите, зачем из небесного дома спустилась

        К вам царица богов? Уж небом другая владеет!

        Пусть я солгу; коль в ночи, обнимающей мир темнотою,

515 В самой небесной выси, удостоенных только что чести

        Вы не увидите звезд — мою язву! — в месте, где полюс

        Крайним вокруг обведен кратчайшим поясом неба.

        Истинно, кто оскорбить не захочет Юнону? Обидев,

        Кто затрепещет? Одна что с ними могу я поделать?

520 Много же сделала я! Обширно могущество наше!

        Я запретила ей быть человеком, — богинею стала!

        Так-то дано мне виновных карать, вот как я могуча!

        Лучше пусть прежний свой вид обретет и звериную морду

        Скинет! Так сделал уж раз он с той Форонидой аргивской!

525 И почему он, прогнав Юнону, не ввел ее в дом свой,

        В спальню мою не вселил и не выбрал в зятья Ликаона?

        Если трогает вас небреженье к питомице вашей,

        Эту Медведицу вы от пучины морской удалите

        И в небеса за разврат попавшие звезды гоните, —

530 Не погружаться чтоб ей, распутнице, в чистое море!»

        И согласились морей божества. И Сатурния быстро

        В ясное небо свое на расписанных взмыла павлинах,