Метаморфоза мифа - [22]
– Опять рисуешь?
– Нельзя что ли?
– Ладно, иди уже, Айвазовский.
– Я не Айвазовский, я Князев, – прокричал на бегу сынуля и исчез в своей комнате.
Бог с ним, пусть рисует. Я и пальцем маску нанесу. Сразу им и кожу помассирую. Ну, надо же, в кого он такой? Я девчонкой особо не увлекалась рисованием. Но у Артёма картины рождаются каким-то невероятным образом. Сами собой – из ниоткуда. Иногда даже хочется плакать, рассматривая его рисунки. Такие они самобытные и пронзительные в отражении того, что мы видим, но не замечаем вовсе. Может быть, это даровано свыше? Надо посмотреть, что он там сегодня ваяет.
Артём сидел на табурете, ел ягоду и смотрел на мольберт. Услышав шаги матери, он резко повернулся.
– Ну-у-у! Мам, художник должен сам решать, когда ему представлять своё творение на всеобщее обозрение.
– Ты говоришь, как работник Министерства культуры.
Сын вскочил и попытался загородить своим щуплым телом своё «творение».
– Не покажешь – я кисточку заберу.
– А покажу – ты будешь смеяться.
– Тём, разве я когда-нибудь смеялась?
– Ты, нет. Но мне самому стыдно.
– Заберу кисточку.
– Шантажистка. Смотри, если хочешь, – он отошёл в сторону. – Это только эскиз.
– Твои эскизы как раз очень хвалил Николай Григорьевич. А он, в отличие от нас, понимает в живописи.
– Это другое. Я картину хотел создать, а не эскиз.
Настя с интересом стала рассматривать полотно. На первый взгляд казалось, что оно просто обляпано мазками краски. Но Анастасия уже знала манеру сына. Присмотревшись, она стала различать объекты: какие-то страшные, подёрнутые дымкой драконьи головы, подобные тем, что мы часто различаем в облаках, пытались укусить человека, стоявшего в центре полотна с мечом в руке. Всё было исполнено тусклыми бесцветными красками. Только слюна драконов была окрашена в ярко-красный, практически фосфоресцирующий цвет. Впрочем, как и их глаза.
– Ты стал писать ужасы? Насмотрелся кошмариков?
– Нет, это миф.
– Миф? Что это за миф такой?
– Стыдно в таком возрасте не знать греческие мифы. Разве ты не видишь, что это головы стоглавой Гидры?
– Нет. Тут только: раз, два, три, четыре, пять, – пятиглавый Змей Горыныч.
Артём глубоко вздохнул, обвиснув всем телом: руки, как плети, а голова склонилась на грудь.
– Чего, молчишь?
– Я сказал, что это только эскиз картины. Зачем так рано пришла? Я ведь не звал. Во-вторых, я не фотограф, а художник. Художнику не обязательно изображать стоглавую гидру со всеми головами. Некоторые художники рисуют у человека четыре пальца. Но четырёхпалых людей не бывает!
– Ладно, ладно! Я вспомнила! Гидра – это дочь Ехидны и Тифона.
– Правильно.
– Она представляла собой очень ядовитую многоглавую змею.
– Оказывается, знаешь.
– Её победил Геркулес.
– Геракл, мама, Геракл!
– Геркулес и Геракл – это один и тот же персонаж древнегреческих мифов.
– Нет, её Геракл победил!
– Не буду с тобой спорить. Открой Википедию и почитай. Ей ты веришь больше, чем матери.
– Всегда так.
– Чего?
– Вы, взрослые, давите на детей своим авторитетом.
– Авторитетом? Ой, ой, ой! Ну, надо же, раздавили совсем.
Сын в последнее время стал выражаться по-взрослому. Явно сказывалось влияние Николая Григорьевича – его учителя в художественной школе.
– Что-то Геракл на нашего папку похож.
– Вовсе не похож.
– Я же вижу.
– Он и должен на него походить. Он должен походить на всех, кто борется со злом.
– А наш папа борется?
– Конечно, ведь он герой.
Настя только улыбнулась в ответ на это.
– Геракл победит?
– Да. Только не сразу.
– Почему?
– У Гидры 100 голов. Но только одна из них смертна. Если срубить остальные девяносто девять – вместо них вырастут новые.
– Сложно всё это.
– Это жизнь такая.
– Эх, Тёмчик, это миф.
– А миф – это разве не жизнь, не правда?
– Не знаю. Наверное, правда. Не буду тебе мешать.
Переодевшись в сплошной купальник и прихватив клубничную маску, а также пляжный зонт, Настя направилась к шезлонгу, стоявшему на лужайке. Но ожидаемому блаженству дачного отдыха помешал незваный гость. Возле крыльца стоял Сергей. За восемь лет он мало изменился. Впрочем, Анастасия его легко узнала бы и через сорок лет.
– Проезжал мимо. Смотрю: знакомая фигура, – ласково и нараспев оправдал своё появление полковник.
Настя поджала губы и достаточно едко ухмыльнулась:
– Мимо нашей дачи проходит правительственная автострада. Здесь многие проезжают мимо. А Щеглово – это вообще центр вселенной. Сюда все желают попасть. Поэтому не рассказывай мне сказки. Дзюба ещё полчаса назад забеспокоился – тебя почуял.
– Кто такой «Дзюба»?
– Соседский пёс. Слушай, Бояринов! Ты ехал мимо? Вот и катись дальше.
– Значит, любишь, – полковник продолжал говорить спокойно, не пряча при этом лучезарную улыбку.
– Что? Что ты сказал?
– Говорю: не разлюбила. Если бы было наоборот, ты бы не встретила меня столь агрессивно. Это психология.
В это время из дверей выскочил Артём. Настя взяла его за плечи.
– Это не папа. Это чужой дядя. Тёма иди домой. И прихвати это с собой, – она передала ему зонт и миску. – Я сейчас приду.
Когда юный художник удалился, полковник продолжил разговор:
– Тёма? Я посмотрел в личном деле нелюбимого тобой мужа – ему восемь лет недавно исполнилось. Это наводит на определённые подсчёты и мысли.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Сокрытые лица» был написан в далеком 1944 году и публиковался с тех пор всего несколько раз. Почему? Да потому, что издатели боялись шокировать приличное общество. Дерзкий, циничный и одновременно романтичный, этот парадоксальный роман укрепил репутацию своего создателя – гения и скандалиста. Перевод: Шаши Мартынова.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Фридрих Горенштейн (1932–2002) — русский писатель и сценарист, автор романов «Искупление», «Псалом», «Место», множества повестей и рассказов; по его сценариям поставлено пять фильмов, в том числе таких, как «Раба любви» и «Комедия ошибок».В сборник «Шампанское с желчью» вошли затерянные в периодике рассказы и повести писателя, а также пронзительный и светлый роман о любви «Чок-Чок».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман швейцарской писательницы Мелинды Надь Абони – сенсация европейской литературы последних лет. В 2010 году он стал Книгой года сначала в Германии, а затем и в Швейцарии. В романе показано столкновение двух цивилизаций, провинциального (балканского) и европейского мировоззрений. Ностальгия и неприятие, недоумение и умиление, философия и жизненные мелочи – все смешалось в этом увлекательном и живом повествовании, исполненном любви к покинутой родине и осторожной благодарности к новообретенной.