Метаморфоза мифа - [23]

Настя вскипела:

– Проваливай из моей жизни. Сколько можно повторять?

Сергей медленно стал приближаться к ней.

– Муж знает, что это мой сын?

– Не подходи!

– Конечно, знает.

– Я сказала: не подходи!

– Пацан, вылитый я.

– Я закричу!

– Кричи! Ты стала ещё прекрасней. Удивительно! Просто расцвела!

– Я полицию вызову.

– Куда? В эту глухомань?

– Бояринов, отстань от меня!

– Не отстану. Ради тебя я перевёлся в Китеж.

– Сволочь! Ради меня он перевёлся. Как язык поворачивается?

Бояринов схватил бывшую возлюбленную за талию:

– Такой ты мне всегда особенно нравилась – ядерный реактор страсти.

– Отпусти! – Настя стала вырываться, пытаясь при этом расцарапать лицо Сергея: – Ненавижу!

– Врёшь.

– Презираю!

– Обманываешь!

– Пропади ты пропадом!

– Только вместе с тобой.

Он резко развернул её в пол оборота, придерживая руки, и наклонил.

– Ждала меня? – глядя глаза в глаза, ласково спросил он.

И поцеловал. Настя жадно встретила его губы. Затем переключилась на щёки, лоб, подбородок, ресницы, шею, страстно шепча при этом:

– Ты вернулся! Я так ждала, все глаза проглядела. Серёжка, где ты пропадал всё это время? Господи, что я делаю? Я всегда осуждала других за такое. Господи, господи, господи…

Она резко отпрянула и оттолкнула его:

– Нет, нет, ни за что.

– Настя!

– Проваливай, я сказала, – в её голосе уже не было ни страсти, которая прорвалась секундами раньше, ни железных ноток, характерных для начала этого разговора. Только холод. Лютый, безжалостный холод.

– Настенька, – он попытался снова её обнять.

Но не успел. Девушка ловко проскользнула в дверь и закрыла её на щеколду. Прижавшись спиной к косяку, она зажала лицо в горячих ладонях: господи, мамочка, как я могла? Это предательство. Это подло и низко. Бояринов, аккуратно постучав в дверь, тихо позвал:

– Настенька-а…, я ещё не ушёл. Открой дверь, девочка моя.

Она взяла себя в руки и грубо ответила:

– Бояринов, катись к своей жёнушке. Я сейчас позвоню ей, и она нажалуется своему папе-генералу.

– А папа уже собрался на пенсию, – ласково пропел Сергей.

– Ничего. Думаю, что он успеет сломать твою блестящую карьеру.

– Настенька, – всё в той же тональности продолжил бывший жених, – я уже ничего и никого не боюсь. Я всё бросил и вернулся к тебе. Я боюсь только одного: что ты меня отвергнешь.

Анастасия тихо прошептала:

– Ну да, восемь лет не боялся, а тут испугался.

– Что ты говоришь, рыбка моя? Твой козлик тебя не слышит через дверь.

– Если ты, козёл, сейчас не уберёшься, я возьму ружьё.

– Не пугай меня, птенчик мой. Я не уйду. Я хочу забрать тебя и Тёму к себе.

– Ага, сейчас, – опять тихо сказала сама себе Анастасия.

– Я опять не слышу, – продолжал петь с другой стороны двери герой-любовник.

Как его прогнать? Как? За порогом здоровый мужик, а с этой стороны только слабая, беззащитная женщина и ребёнок. Князев вечно где-то пропадает в критические моменты жизни. И этот, чёрт его прислал, заявился именно тогда, когда мужа нет дома. Как будто знал! Что делать? Что делать? Что делать? Мгновенно доведя себя этим «что делать» до исступления, Настя оторвалась от косяка и ринулась искать ключи от сейфа с ружьём. При этом она до конца не осознавала, зачем ей понадобилось оружие: то ли чтобы отпугнуть его от себя, то ли себя от него. Возможно даже, она больше всего хотела отпугнуть себя от себя. Князев на всякий случай хранил на даче карабин «Сайга». Слишком с опасными людьми он имел дело по долгу службы. Всё было, как в тумане. Сосредоточившись и вспомнив, где обычно хранились ключи, Анастасия, нервно тыкая в замки, наконец, открыла дверцу сейфа.

– Настасья Павловна, что ты там делаешь? Мне скучно без тебя. Ты собираешь вещи? Поторопись. Через десять минут мы уезжаем.

– Достал! Сейчас, сейчас, – Настя продолжала разговорить сама с собой.

Она схватила карабин, привычно ловко вставила в него магазин и передёрнула затвор.

– О! Ты вооружена до зубов! Моя амазонка. Открой дверь, я хочу увидеть тебя с оружием в руках. Это прекрасно!

– Я не шучу, – Настя решительно наставила карабин на дверь. – Бояринов, если ты не уйдёшь, я буду стрелять!

– Стрелять в меня? – Сергей продолжал придерживаться спокойной, размеренно-певучей манеры общения. – В отца твоего ребёнка? В человека, которого ты любишь до безумия?

– Последнее предупреждение! – Настины пальцы напряжённо вцепились в цевьё, рукоятку и курок Сайги.

В это время она увидела Артёма. Он стоял возле лестницы, ведущей на второй этаж, и сосредоточенно смотрел на мать.

– Сына, иди наверх и заткни уши, – скомандовала Анастасия.

– Зачем ты пугаешь ребёнка? Открой дверь, в конце концов! Не будь дурой!

Терпение стало изменять полковнику.

– Бояринов, я считаю до пяти и стреляю. Не доводи до смертоубийства, отстань от меня!

Её голос был ледяным и уверенным. Лишь небольшая дрожь выдавала волнение.

– Настя, давай, ты соберёшься, и мы поедем ко мне, – Сергей вновь вернул певческую манеру общения.

– Раз!

– А завтра утром махнём в Париж.

– Два!

– Нет, лучше куда-нибудь на Лазурный берег.

– Три!

– Ты была когда-нибудь на Лазурном берегу?

– Четыре!

– К примеру: в Ницце, Монте-Карло, Сен-Тропе, Каннах или Монако?

– Пять!

Раздался выстрел. Пуля продырявила внушительное отверстие чуть в стороне от головы Бояринова.