Металлическое чудовище - [5]

Была уже середина дня.

Чары долины действовали на нас, и мы шли медленно. Западный конец приблизился, ясно стало видно ущелье, через которое нам предстояло пройти. Но до темноты мы вряд ли до него доберемся, и мы с Дрейком смирились с мыслью о еще одной ночи в этой мирной долине. Глубоко задумавшись, я вздрогнул от его восклицания.

Он смотрел на какое-то место в ста ярдах справа от нас. Я тоже взглянул туда.

Утесы возвышались едва в полумиле отсюда. Когда-то в них произошел камнепад. И эти камни образовали насыпь, мягко спускающуюся ко дну долины. Ива и черная ольха, изогнутые березы и тополи находили здесь почву для своих корней и закрыли всю насыпь, и видны были только ее края у самого начала луга.

В центре этой насыпи, начинаясь на полпути от склонов и протягиваясь на цветущее поле, виднелся гигантский отпечаток.

Серо-коричневый, он четко выделялся на зеленом фоне насыпи и голубом – поля, прямоугольник тридцати футов шириной и двухсот длиной, задняя часть слегка закруглена, а от передней, подобно когтям, отделялись четыре треугольника двадцати футов длиной каждый.

Чрезвычайно похоже на след ноги, но какое существо может оставить такой след?

Я побежал к склону, Дрейк опередил меня. Остановился в том месте, где – если это действительно след – начинались когти.

След свежий. На краю обломанные кусты и расколотые деревья, их белая древесина разрублена будто ятаганом.

Я ступил на сам след. Поверхность гладкая, будто специально выровненная; я склонился, не веря собственным глазам. Камень и земля раздавлены, уплотнены, сжаты в гладкий, микроскопически зернистый материал, и в него, как ископаемые, вдавлены еще сохраняющие свой голубой цвет маки. Сильный циклон может пробить соломинкой дюймовую доску, но какая сила могла втиснуть эти нежные цветки, как инкрустацию, в твердую поверхность камня?

Я вспомнил ночной рев, треск, странное свечение.

– Вот что мы слышали, – сказал я. – Звуки – это их вызвало.

– Нога Шин-дже! – Голос Чу Минга дрожал. – Здесь прошел повелитель ада!

Я перевел Дрейку его слова.

– У повелителя ада всего одна нога? – вежливо спросил Дрейк.

– Он перешагивает через горы, – ответил Чу Минг. – На той стороне другой отпечаток. Шин-дже проходил по горам и ступил сюда.

Я снова перевел.

Дрейк оценивающе взглянул на вершину.

– Около двух тысяч футов, – решил он. – Ну, если Шин-дже соблюдает наши пропорции, примерно так и получается. Ступня такой длины соответствует ноге в две тысячи футов. Да, он мог перешагнуть через вершину.

– Вы серьезно? – спросил я.

– Какого дьявола! – воскликнул он. – Я не спятил! Это не отпечаток ноги. Это совершенно невозможно. Посмотрите, с какой математической точностью обрезаны края, словно штемпелем…

– Да, мне это напоминает штамп. Прижатый с невероятной силой. Как… как гигантская металлическая печать в руках гор. Отпечаток… печать…

– Но зачем? – спросил я. – С какой целью…

– Лучше спросите, откуда взялась эта дьявольская сила, – сказал он. – Посмотрите: кроме этого отпечатка, больше ни следа. Деревья и кусты, маки и трава не тронуты.

– Как могло то, что сделало этот отпечаток, больше ничего не тронуть? Вряд ли объяснение Чу Минга делает все это более понятным.

Я осмотрелся. Действительно. Если не считать отпечатка, ни следа необычного, все нормально.

Но достаточно и отпечатка!

– Я думаю, нам нужно поторопиться и до темноты добраться до ущелья, – выразил Дрейк мою мысль. – Я готов встретиться с чем угодно, но но не хочу, чтобы меня впечатали в камень, как цветок в книжке стихотворений у какой-нибудь девушки.

Уже в сумерках мы из долины вышли в проход. И прошли по нему еще целую милю, прежде чем полная темнота не заставила нас разбить лагерь. Ущелье сужалось. Противоположные стены были разделены всего сотней ярдов. Но мы не возражали против этой близости, совсем нет! Их прочность, неизменность внушала уверенность.

Найдя глубокую нишу, способную вместить весь караван, мы вошли туда вместе с пони, и я был рад провести тут ночь, каким бы ни оказался рассвет. Мы поужинали хлебом с чаем и, уставшие до мозга костей, улеглись на жесткую каменную поверхность. Я спал крепко, и лишь раз или два меня будили стоны Чу Минга; ему снилось что-то страшное. Не знаю, была ли заря на рассвете, да это меня и не интересовало. Спал я без сновидений.

3. РУФЬ ВЕНТНОР

Нас разбудил проникающий в нишу рассвет. Выводок куропаток оказался поблизости, и мы подстрелили трех. Хорошо позавтракали и чуть погодя пошли дальше по ущелью.

Оно постоянно, хотя и полого шло под уклон, и потому я не удивился, увидев вскоре субтропическую растительность. Гигантские рододендроны и древесные папоротники уступили место рощам стройных копеков и крепкого бамбука. Мы добавили к своим запасам несколько снежных куропаток, они оказались далеко от своего обычного местожительства – вершин и высокогорий.

Мы шли весь день, и, когда вечером разбили лагерь, сон сразу овладел нами. Через час после рассвета мы снова были в пути. Сделали короткий привал для ленча и двинулись дальше.

Около двух часов дня мы впервые увидели руины.

Высокие, поросшие зеленью стены каньона уже давно начали сближаться. Вверху, между их краями, широкая полоса неба напоминала фантастическую реку, сверкающую, ослепляющую; каждый выступ стен озарялся жемчужным светом.