Металлическое чудовище - [34]

– Похоже, нам стоит посовещаться, – сказал он наконец коротко. – Надеюсь, вы не хотите спать.

– Нет, – так же коротко ответил я; такая манера спрашивать не успокаивала нервы. – И даже если бы хотел, вряд ли взвалил бы на вас все проблемы и отправился спать.

– Ради Бога, не разыгрывайте примадонну! – выпалил он. – Я не хотел вас обидеть.

– Простите, Дик. Мы оба немного нервничаем. – Он кивнул, сжал мою руку.

– Было бы не так плохо, если бы все четверо были бы в нормальном состоянии. Но Вентнор отключился, и один Бог знает насколько. А Руфь… у нее все наши неприятности и еще вдобавок свои. Мне кажется… – он помолчал в нерешительности… – мне кажется, что она не преувеличивала в своем рассказе. Может, наоборот, преуменьшила.

– Мне тоже, – мрачно согласился я. – И для меня это самое отвратительное в нашей ситуации – и причина не совсем в Руфи, – добавил я.

– Отвратительно! – повторил он. – Немыслимо, все это немыслимо. И тем не менее оно существует! И Вентнор – как он пришел в себя, что он говорил. Как будто заблудившаяся душа обрела голос.

– Был ли это бред, Гудвин? Или – если можно так выразиться – он вступил в контакт с этими существами, узнал их цель? Правда ли в его словах?

– Спросите себя сами, – ответил я. – Да вы знаете, что это правда. Разве вам и до его слов не приходили в голову такие мысли? Мне приходили. Его слова – лишь интерпретация, синтез фактов. Мне не хватало смелости сделать это самому.

– Мне тоже, – кивнул он. – Но он пошел дальше. А что он имел в виду, говоря о Хранителе конусов и о том, что эти существа подчиняются тому же закону, что и мы? И почему велел нам возвращаться в город? Откуда он мог знать?

– В этом-то как раз ничего необъяснимого нет, – ответил я. – Сверхъестественная способность к восприятию благодаря тому, что отрезаны остальные, естественные каналы. В этом нет ничего необычного. В самой привычной форме мы находим это в чувствительности слепых. И вы, наверно, видели эксперименты с гипнозом, когда достигается тот же результат.

– Действуя вполне объяснимым способом, мозг приобретает возможность реагировать на то, что в нормальном состоянии не замечается; способен проникнуть восприятием в сферы более широкие, чем в нормальном состоянии. Есть такие болезни, при которых человек глохнет, но зато может воспринимать колебания, намного выше и ниже обычного уровня человеческого восприятия.

– Знаю, – сказал он. – Меня не нужно убеждать. Но мы все это воспринимаем теоретически – а когда сталкиваемся сами на практике, начинаем сомневаться.

– Многие ли христиане, по-вашему, не сомневаются, что Спаситель воскрес их мертвых, но если бы увидели это сегодня, стали бы настаивать на медицинском осмотре, помещении в клинку? Я не богохульствую, просто констатирую факты.

Неожиданно он встал и подошел к занавесу, через который исчезла Норала.

– Дик! – воскликнул я, торопливо идя за ним. – Куда вы? Что собираетесь делать?

– Иду за Норалой, – ответил он. – Хочу поговорить с ней и разобраться.

– Дрейк! – в ужасе воскликнул я, – не повторяйте ошибки Вентнора. Так мы ничего не добьемся. Не нужно, прошу вас, не нужно.

– Вы ошибаетесь, – упрямо ответил он. – Я до нее доберусь. Ей придется говорить.

Он протянул руку к занавесу. Но не успел его коснуться, как он раскрылся. Показался черный евнух. Он стоял неподвижно, разглядывая нас; на его черном лице горело пламя ненависти. Я протиснулся между Дрейком и им.

– Где твоя хозяйка, Юрук? – спросил я.

– Богиня ушла, – мрачно ответил он.

– Ушла? – Я не мог ему поверить: Норала мимо нас не проходила. – Куда?

– Кто может спрашивать у богини? Она приходит и уходит, когда ей вздумается.

Я перевел все это Дику.

– Он должен мне показать, – сказал Дик. – Не бойтесь, Гудвин, я не стану распускать язык. Но мне нужно с ней поговорить. Правда, нужно.

Что ж, подумал я, в его действиях много разумного. Совершенно очевидное решение – если, конечно, мы не признаем Норалу чем-то сверхъестественным; а я не мог признать этого. Она распоряжается неведомыми силами, она в контакте с металлическими существами, на ней печать их разума, описанная Руфью, – все это да. Но она по-прежнему женщина, я был в этом уверен. И, конечно, Дрейк не повторит ошибки Вентнора.

– Юрук, – сказал я, – мы думаем, ты лжешь. Мы хотим поговорить с твоей хозяйкой. Отведи нас к ней.

– Я уже сказал вам, что она ушла отсюда, – ответил он. – Если вы мне не верите, мне все равно. Я не могу отвести вас к ней, потому что не знаю, где она. Вы хотите, чтобы я провел вас по ее дому?

– Да.

– Богиня приказала мне подчиняться вам. – Он сардонически поклонился. – Идите за мной.

Поиски наши были коротки. Мы вошли в то, что за неимением лучшего описания я назову центральным залом. Он круглый и весь покрыт грудами толстых небольших ковров; их цвета смягчились от времени.

Стены из того же подобия лунного камня, что и то помещение, в которое мы вошли через внешнюю дверь. Они поднимались вверх, к куполу, хрустальным цилиндрическим конусом. В стенах четыре двери, такие же, как та, через которую мы вошли. Мы по очереди заглянули в каждую дверь.

Все помещения оказались равными по размеру и форме, они расходились радиально от центрального зала. В каждом внешняя стена купола образовывала стену и потолок. Боковые стены – полупрозрачные перегородки; в каждой комнате стена, примыкающая к центральному залу, – дугообразная.