Металлический турнир - [86]

Отойдя подальше от потенциального места моего ночлега, я начала готовиться к разведению костра. Для создания огня у меня совершенно ничего не было, так что мне пришлось взяться за конструирование ручного бура. У нас с Эльфриком всегда были спички, так что подобным образом мы не вымучивали себе искры, отчего сейчас я сомневалась в успешности своего дела, но выбора у меня особого не было, если только я не хотела подохнуть от голода.

Найдя клочок иссохшей травы, я сделала из нее трут в виде гнезда, еще раз перепроверив стопроцентную сухость материала. После я нашла идеальный кусок выкорченного пня и, с помощью клинка, проделала в нем небольшое углубление в форме V. С другой стороны дощечки, под углубление, я подложила кусок коры, в который, теоретически, должны были опасть тлеющие уголки. Найдя небольшую веточку, диаметром приближенном к полутора сантиметрам, я вставила её в углубление, зажала между ладонями и начала вращать.

Я старалась крутить ветку изо всех сил, но ничего не выходило. Уже спустя безрезультатные десять минут я начала всерьез думать, что занимаюсь мартышкиным трудом, когда вдруг из-под ветки начал струиться столь маленький поток дыма, что едва ли его можно было считать полноценным. Поняв, что иду в правильном направлении, я начала яростнее орудовать веткой, зажатой в моих руках, пока спустя пять минут не началось полноценное тление краев дощечки.

В общей сложности, на обретение полноценного язычка пламени у меня ушло больше часа. Когда же костер, наконец, стал стабильным, я достала из сумки тушку белки и начала её освежевывать. Я никогда не любила потрошить добычу, оставляя эту задачу Эльфрику, однако мне зачастую приходилось заниматься этим и самой. Сейчас я делала это с опаской, регулярно вглядываясь в сгущающуюся темноту, в поисках злосчастного саблезубого кота.

Освежевать и выпотрошить белку я успела примерно за десять минут, после чего проткнула мясо своим двусторонним клинком и протянула его к костру. Обычно мы с Эльфриком жарили дичь на обдертых и вымоченных в воде ветках орешника или рябины, но у меня не было под рукой достаточного количества воды, чтобы ходя бы горло промочить.

Около получаса вертя тушку белки над огнем, пару раз обрабатывая её специями, которые достались мне вместе с сумкой, не смотря на свою дерганность на каждый треск ветки и шум ветра в кронах деревьев, я умудрилась дожарить мясо до конца. Забросав костер свежей листвой и, убедившись в том, что он полностью потух, я отправилась к присмотренному мной для ночлега дереву, по дороге обжигая язык о горячее мясо. Съев половину, я аккуратно залезла на дерево, держа в правой руке вторую половину нанизанного на клинок мяса. При лазанье по деревьям мне сильно мешала сумка и вечно норовящая спасть винтовка, а с мясом стало еще труднее взбираться. Однако я сделала это и, как только уселась на ветке, плотно воткнула клинок с недоеденной белкой в ствол дерева.

Пока я закрепляла достойным образом свой гамак, в лесу быстро стемнело. Наскоро сделав из лески тройку петель, я спустилась на землю, чтобы установить силки, мысленно коря себя за нерасторопность. Платина ясно дал понять, что оставаться на земле с наступлением сумерек — верная смерть — так что я расставила силки всего в двадцати шагах друг от друга, буквально перебегая от одного места к другому. Когда дело было сделано, и я снова вернулась на свое дерево, мясо уже испустило последний теплый дух. Совершенно не задумываясь о том, что завтра мне нечего будет есть, я догрызла остатки белки, спрятала клинок в рюкзак, чтобы случайно не проткнуть им спальное место, и забралась в гамак. Положив винтовку под мышку и обняв сумку, я отметила, что на сей раз ночевка будет не столь удобной. Из-за небольшого расстояния между ветками, гамак сильно прогибался, но зато его края выгибались выше, гарантируя мне барьер между краем и падением.

Засунув торчащие локоны в надетый на голову капюшон, я постепенно начала засыпать, как вдруг проснулась из-за еле слышного пищания, раздавшегося прямо у моего правого уха. Я не сразу поняла, что этот еле слышный звук издают мои часы, поэтому с удивлением уставилась на своё попискивающее запястье. Повернув его тыльной стороной к лицу, я включила тусклую подсветку экрана и поняла, что они пиликают в честь полночи, что меня сильно удивило, так как я думала, что еще даже не начинала засыпать. Как только они отпиликали двенадцать раз, цифра, обозначающая количество участников, изменилась. Прежде я думала, что все смерти участников приходились на момент моего сна, но оказалось, что информация обновляется один раз в сутки, ровно в полночь. Количество участниц не изменилось — четыре, зато количество участников подтаяло — в живых осталось двадцать пять парней. Полночь ознаменовала начало моих четвертых суток в Ристалище. Осталось продержаться еще двадцать шесть дней с двадцатью восемью противниками за спиной. Скоро к нам присоединятся Металлы, которые перережут половину из нас. Если мне и повезет настолько, что я, на протяжении четырех недель, не встречусь ни с одним участником или забытым, и меня не съест дикое животное, тогда меня наверняка убъет Свинец или Ртуть, с которыми мне по-любому придется столкнуться на финише. Мне не хотелось думать о своих мрачных перспективах, однако плохие мысли сами лезли в моё сонное царство.