Металлический турнир - [3]

Платина был самым первым открытым Металлом. Его открыли двадцать восемь лет назад в двадцатидвухлетнем возрасте, что означало, что сейчас ему должно было быть ровно пятьдесят, однако он выглядел не старше двадцати пяти лет. Платина был широкоплечим, крупным парнем ростом около метра восьмидесяти, с точеным телом, черными волосами и красивыми широкими скулами, что автоматически делало бы его эталоном мужской красоты, если бы не его отстраненный вид, который ясно давал понять, что ему наплевать на происходящее вокруг.

Вторым Металлом была Ртуть — статная блондинка с волосами до лопаток и ногами от ушей. Она была настолько красивой, что от её созерцания наверняка можно было бы ослепнуть, если бы на нее пришлось смотреть дольше одной минуты, не моргая. Однако её красота всем своим видом источала опасность. На протяжении всей Церемонии Ртуть всем своим видом демонстрировала, что ей неприятно находиться среди оборванцев, и я была более чем уверена в том, что будь её воля — она бы перестреляла всех присутствующих лишь для того только, чтобы освободить себя от бремени присутствия в гнилом Кантоне, вот только она не была уверена в том, что в процессе не запачкает свои атласные серые перчатки, покрывающие её руки до локтей.

Ртуть была одной из двух Металлов, которые являлись женщинами. Естественно она не была пятикровкой, что делало её существование в ранге Металла загадкой, ведь Металлом может стать только пятикровка, а пятикровками являются только мужчины… Все предполагали, что Ртуть обычный тэйсинтай, которому сделали переливание пятой группы крови, однако никто в этом не был уверен на сто процентов.

По сути, Металлы должны были присутствовать на Церемонии для того, чтобы воодушевить пятикровок и вселять в них надежду на то, что они тоже вскоре смогут обрести вечную молодость, посредством обращения в Металл. Обычно это работает, но, судя по слухам, зачастую бывают срывы, когда молодые люди впадают в истерику от страха перед своим будущим, о котором люди распускают не самые лучшие догадки, и совершают неудачные попытки самоубийства. В Кантоне-А подобных инцидентов прежде не было, что немного успокаивало.

Также, по непонятной мне идее, присутствие Металлов должно было воодушевлять обычных людишек становиться тэйсинтаями, что даст им возможность отправиться в Кар-Хар. Если в других Кантонах и были самоубийцы, то в Кантоне-А тэйсинтаев не было вообще никогда.

На стене за спинами Платины и Ртути, стоящих по две стороны сцены, высвечивался простой пример с решением: «285+112=397». Это означало, что в зале присутствует двести восемьдесят пять парней и сто двенадцать девушек. В этом году «неотсеянных» было мало, из чего следовал вывод, что Церемония должна пройти быстрее обычного.

Змееподобная очередь, вьющаяся с перекрытого ликторами входа, быстро продвигалась к сцене. Вначале шли парни, сразу за ними следовали девушки, с успокоением перешептывающиеся между собой о том, что появились на свет в ранге слабого пола. Мне же хотелось поскорее уколоть палец и, оказавшись в толпе счастливчиков, с облегчением вывалиться из этого здания, чтобы крепко обнять ожидающего меня снаружи Эльфрика. Мы с дядей редко обнимались, но всякий раз делали это так, словно больше шанса нам может не представиться. Этим утром мы обнялись.

Окунувшись в мысли о Эльфрике, с которым мы договорились сразу после Церемонии отправиться в пекарню, чтобы обменять куропатку на яблочный пирог у старика-пекаря, я на минуту забыла о том, что уже у четверых парней, стоящих возле Ртути, жизнь разрушена (а если судить по их лицам — окончена). Улыбаясь воображаемому Эльфрику, я перевела взгляд со стены, на которой медленно таяли цифры, обозначающие количество непроверенных людей, и неожиданно встретилась с холодным взглядом Платины, который выражал полное безразличие, но скорее не к моей персоне, а ко всему происходящему вокруг. Я резко опустила голову, чтобы не привлекать к себе внимание, и начала потирать руками бёдра. Мои майка, мешковатые штаны и кроссовки, с пробитой гвоздем пяткой, были черного цвета, но не потому, что черный — мой любимый цвет, а потому, что он лучше всего скрывал грязь. Естественно Эльфрик настоятельно посоветовал мне перед Церемонией выстирать свою лучшую одежду, однако едва ли стирка в итоге смогла спасти мой внешний вид. Даже распущенные черные волосы, которыми я прежде гордилась, на фоне атласных локонов Ртути выглядели дешевым ширпотребом.

Около получаса я смотрела в спину парня, стоящего впереди меня, который был всего на пару сантиметров выше моей головы. Он был одет в выцветшую коричневую футболку и, судя по частым почесываниям головы, в его отросших волосах явно бродил целый выводок блох. Мне каждое лето приходилось бороться с этими паразитами при помощи растворов полыни, пижмы, соды и прочих премудростей, так как Эльфрик не одобрял моего желания состричь волосы. И хотя я была в курсе того, что блошиной фермой в Кантоне-А заведует каждый второй, стоять возле парня, который в силах побрить голову, чтобы не раздирать её в кровь, было немного неприятно.