Металлический турнир - [114]

— Мы ведь четко договорились о метках, — тяжело выдохнул Платина, отряхнув свои руки от пережеванного гриба, всё еще сидя на корточках слева от меня, после чего посмотрел мне в глаза. — Что случилось?

— Многое случилось… Очень, — попыталась привстать я, но снова опустила голову на что-то мягкое, отдаленно напоминающее мох. — Очень многое… Я узнала, что не первая участница, о которой вы с Золотом печетесь. Была еще Адония — кузина Золота. Вы… Вы говорили, что поможете ей и наверняка договорились с ней встретиться, а когда нашли её в Ристалище — убили. Зачем Вам это? — Наконец задала терзающий меня вопрос я, после чего поморщилась. Платина сощурился, не переставая смотреть мне в глаза, но не ответил. — А потом…. Вчера. Вчера Золото убил мою подругу, — выдавила я, поняв, что не выдерживаю силы накатывающихся слёз. — Он свернул ей шею… Я слышала, как она хрустнула…

— При тебе? — Округлил глаза Платина.

— Нет, — замотала головой я. — Он не видел меня.

— Адония была кузиной Золота — это единственное, что ты сказала, не исказив реальности. Нам пришлось её убить. Она была смертельно ранена и до конца Турнира не дотянула бы. Ей оставалось не больше часа жизни в муках. У нее была вспорота брюшная полость, понимаешь, что это значит? Долгая и мучительная смерть. Едва ли Золото мог позволить ей мучиться перед смертью. Он попросил меня помочь избавить Адонию от мук, и я помог. Уверен, что с твоей подругой была схожая ситуация. Золото бы никогда не убил даже того участника, который покусился бы на его жизнь.

— А я убила, — спустя несколько секунд прикусила нижнюю губу я и сразу же почувствовала, как по моим щекам покатились горячие слёзы. Исходя из рассказа Платины, всё было логично. Тем более на фоне разразившейся недавно вражды между ним и его лучшим другом. Ведь Платина сейчас в открытую пытался оправдать Золото передо мной, хотя и был против моего общения с ним.

— Теа…

— Я убила троих. И при этом, последние сутки жалела не о том, что сделала это, а о том, что двух из них не прикончила сразу, — заревела я, закрыв лицо руками. — Лицо первого я не видела, знаю только, что это был забытый и что он пытался пристрелить меня из двустволки, но я сняла его первой. Еще двоих я пристрелила вчера. Одному пустила пулю в лоб, другому прямо в сердце, но первый всё равно успел пырнуть Шарлотту, — глухо ревела я. — Я всё надеялась на то, что она выживет… Если бы Золото не свернул ей шею, я бы не смогла её прикончить и она умирала бы мучительной, долгой смертью… И это при том, что я… А-а-а… Это ужасно. Убийца. Фу-у-ух… — Тяжело выдохнула я, после чего зашлась кашлем.

— То, что ты не видела лица своей первой жертвы — это даже к лучшему.

— А-а-а… — Меня словно разрывало изнутри. — Когда кто-то вслух признает тебя убийцей — хочется сдохнуть.

— Я не признаю тебя убийцей, — неожиданно погладил меня по голове Платина. — Твоё самобичевание говорит о том, что ты не убийца. Они первыми посягнули на твою жизнь, тем самым не оставив тебе выбора. Можно сказать, что они сами сделали выбор умереть, ведь они видели, что у тебя в руках винтовка, — наконец заключил Платина, и я убрала исцарапанные ладони с болящих глаз, чтобы посмотреть на него. — Со временем станет легче, а сейчас… У тебя жар, — пощупав мой лоб, спокойно произнес он, словно ни в чем ни бывало. Я только что рассказала ему о собственноручном тройном убийстве, а он просто и невозмутимо сказал, что я несчастная жертва, после чего совершенно спокойно сообщил, что у меня жар. Я ошарашенно посмотрела на спокойное лицо Платины и попыталась понять, всегда ли он был таким чутким или тому причиной жалость? Поразмыслив, я склонилась ко второму варианту, так как в Руднике он был куда более холоден в общении со мной и еще более прохладным в общении с другими людьми.

Аккуратно приподняв и посадив меня, Платина облокотил моё тело об огромный, тесаный валун, и я, заплывшими от слез глазами, наконец, нормально осмотрелась по сторонам. Мы сидели посреди леса, на чистом пятачке, напоминающем миниатюрную поляну, и прямо у моих ног горел костер, над которым повис небольшой котел, закрепленный на странных металлических штырях, в которых позже я признала обыкновенные ветки, обращенные в платяные. В котле определенно варилось что-то вкусное, издающее сильный аромат, отчего мой желудок предательски стал сжиматься и разжиматься, подражая дикому урчанию саблезубого кота. Справа от меня рос красивый раскидистый куст смородины, листья которого начинали краснеть, словно осенью, а слева красовалась огромная сосна, с потрескавшейся корой, из которой вытекла и застыла золотистая смола.

— Для начала — едим, — произнес Платина, после чего снял котел с огня, зачерпнул из него кипящую жижу небольшой тарелкой и протянул её мне вместе с ложкой.

— А ведь меня стоило бы убить, — глухо шмыгнула носом я. — Из-за моих ран я не смогу добраться до капсул в срок.

— Ты сказала — ран? — Нахмурил брови Платина, и я было подумала, что он задумался над моими словами, как вдруг он выдал. — Но я видел только одну… Нужно обработать все.

— Ты меня слышишь? Далеко со мной не уйти.