Метагалактика 1995 № 3 - [18]

Сшибив искусственный рог, сумка истошно заорала, вытеснив из головы все другие мотивы.

— Если вы в своей квартире,

Сели на пол, три-четыре —

Выполняйте правильно движения…

Черт со злостью лягнул баул, но пение не прекратилось.

— Да выключи ты это издевательство, — заломил руки Ахенэев.

Яков дернул молнию сумки и вытащил из нее надрывающийся «Шарп». Разобраться во множестве кнопок сразу контуженный черт не мог, ткнул наугад в одну из них и этим только усугубил положение. Серебристый двухкассетный «Шарп» моментально перестроился, прервал агитацию о пользе гимнастики, запел окающим, ликующим голосом:

— А-ай, хо-ро-шо!

О-ой, хо-ро-шо!

— Хорошо, говоришь? — Взвыл черт и с размаха трахнул магнитофон о землю.

Фирменная техника не осталась в долгу, мстительно отреагировала:

— У кенгуру с утра

Плохое настроенье,

У кенгуру с утра

Не ладятся дела…

Это было уже слишком. Черта, за многолетнюю службу, оскорбляли разнообразно и изощренно. Но чтобы так… Чуть ли не несуном!

Яша с надрывным всхлипом оторвал от земли огромный булыжник и, застонав не столько от натуги, как от перенесенных стрессовых перегрузок, запустил его в «Шарп».

Булыжник, гудя, пронесся мимо Ахенэева, слегка зацепив магнитофон и вспахал двухметровую борозду.

Сменившая звуковую дорожку фирменная техника мгновенно съязвила:

— Опять скрипит потертое седло,

И ветер бередит былую рану.

Куда вас, сударь, к черту занесло,

Неужто вам покой не по карману?…

Яша, заскрежетав зубами, в бессилии опустился на землю.

Владимир Иванович судорожно тряхнул головой, подполз к знакомой модели магнитофона и, нажав нужную кнопку, ликвидировал конфликт.

— Что делать будем? Куда нас, на самом деле, нелегкая занесла?

Черт мутными глазами уперся в Босса.

— Куда, куда?… — Яков, ни с того, ни с сего завертелся волчком.

— Куда запропастился рог? Ф-фу, здесь! — Черт прихлопнул рог на положенное место. — Куда? — Вновь повторил он. — В Тоску…

Яков почухал ушибленные места, встал, огляделся.

Плотный серый туман ушел, но картина оставалась прежней. Перед путешественниками вырисовывался высоченный бетонный забор, с рядами колючей проволоки наверху.

— Не перепутал ли Боб квадрат? — Черт ожил, заковылял вдоль забора. — Да нет! Тайник на месте. — Он отколупнул неразличимую от облицовки дверцу, вытащил приличный сверток тряпья, засургученный пакет.

— Какой-то сюрпризик! — Яков разломил печати и, прочитав, понуро опустил голову. — Ну, мразь! Ну, коммерсант! Как шкурой чувствовал, не полетел — забуксовал в Тузе. Вот собака! — И, обращаясь к Ахенэеву. — На, ознакомься…

Владимир Иванович взглянул в загрифованное Сатанинской канцелярией предписание.

Агенту 00-13-13-777, Агенту 000-14-14-881.

Во исполнении решения: исх. 123456789-987654321-0/15 о приведении Тоски (Теневого отдела судимого контингента) в Радость (Радиально-диаметральное соответствие), для перепроверки агентурных данных, поступающих из третьего круга.

Приказываю:

Произвести внедрение в среду грешников. Дотации, инструкции — через запрограммированного по УПРСТ-8-Васю контакт с резидентом — ежедневно, с 8.00 до 8.15, канал — спиритический. Аварийный вариант по коду — Люмен-Кварк-196, телекинетический или сонарной разверткой. В случае крайней необходимости — задействовать ЗОМБИ.

ШЕФ

— Если радость на всех одна

На всех и Тоска одна… — Фальцетом переиначил Яков.

— Не скули! — Владимир Иванович напыжился, почувствовал необычный прилив энергии. — Я — рядом!

Черт оборвал ноту, сострадательно взглянул на Ахенэева.

— А ты, точно, шалый! — Яков глубоко вздохнул. — Понимаешь ли, хоть что такое третий круг? — Он сделал страшные глаза, собираясь пояснить, куда они залетели, но не успел.

Из квадратного зева установленного на стене громкоговорителя оглушительно рыкнуло.

— По Тоске объявляется общее построение!..

— О чем тосковать будут? — Скаламбурил Владимир Иванович.

— Где-где, а здесь-то как раз найдется, и о чем тосковать, и кому тосковать… Ну, да — поймешь, увидишь… — Бесцветный голос присмиревшего Черта сбил Ахенэева с панталыка.

Скрип тележных колес заставил Владимира Ивановича отвлечься от анализирования собственных эмоций.

— Васек катит. Тот, что в писульке,… - Яков убито улыбнулся. — Все, Босс. Придется действовать в одиночку. Сейчас перецокаюсь[21] и поканаю[22] за мужика. — Черт настраивался на внедрение, шпарил жаргоном.

Владимир Иванович поначалу сослепу не сообразил, что тягловая сила подъезжающей телеги не волы, не лошади, а — грешники! Опутанные сбруей, с шорами на глазах, они, как выработанные клячи, еле тащили воз.

— Н-но! Сердешные! — Нахлестывал кнутом сидящий на облучке, простецкого вида черт.

Яков распаковал сверток, облачился в серую робу, надвинул на рога такой же, мышиной масти, чепчик.

— Ну, прощай! Там тебя встретят… Свидимся еще…

— Тпру! Да тпру, кому говорят, ублюдочные… Телега остановилась

Яков незаметно кивнул вознице, отозвал в сторонку.

— Привет, Васек! Загонял ты своих рысаков… Покормил бы, что-ли… Разговор имею.

— Привет. Я — в курсах… Сейчас, пойла дам и — погутарим.

Васек выволок из телеги корыто, плеснул туда четверть сивухи, разгрузил полведра соленых огурцов. Тягло, чавкая и жмурясь, навалилось на жратву.