Метафизические заметки - [12]

Как бы там ни было, само сходство в восприятии нами состояний сна и яви указывает на способность сознания создавать реальность (или видимость реальности — в контексте предыдущих рассуждений тут нет для нас принципиальной разницы). Если это верно в отношении сознания индивидуума, то применительно к сознанию универсума (точнее, его божественной сущности) — тем более. Тот творческий принцип, что формирует «внутреннюю» реальность в сознании отдельного индивида, на уровне сознания Бога порождает «внешнюю» реальность для всех индивидов (здесь будет уместно вспомнить Шекспира: «Мы созданы из вещества того же, что наши сны»).

Таким образом, можно сказать, что Бог творит мир «из ничего». Но это «ничто» не тождественно небытию; оно имеет опору в истинном бытии, которое служит его своеобразным субстратом. При этом истинное бытие, т. е. бытие Бога, не умаляется, преобразуясь отчасти в бытие мира (т. е. Бог не становится миром, не создает его из себя). Если воспользоваться терминологией Канта, то Бог — это единственная «вещь в себе» (или «сама по себе»), тогда как мир — лишь некий динамический модус ее существования. Причем само понятие динамики в данном случае достаточно условно, поскольку не предполагает внешних изменений (невозможных по причине отсутствия «внешнего» как такового). Так что если мы хотим иметь более-менее ясное представление о природе реальности, основанное на известных нам явлениях, то отношение между миром и Богом следует интерпретировать как отношение мысли к мыслящему.

Бог, будучи мыслящим, выступает также в качестве мыслимого, т. е. божественная сущность выражает себя в порождаемых ею феноменах. Феномены, так сказать, первого порядка — это динамические элементы, агенты божественной воли (к их числу по своей сути принадлежит наше «я»). Феномены второго порядка — это всевозможные отношения элементов (благодаря которым возникает в том числе и наш мир со всеми его явлениями). Мир, таким образом, можно представить как продукт коллективного мышления элементарных субъектов разного уровня, создающих многообразные материальные формы и их взаимосвязи. Бог как сущность трансцендентен этому процессу творения (и совершенно для нас недоступен — так фигуры на шахматной доске могут разыгрывать различные комбинации, при этом сам материал, из которого они изготовлены, в игре не участвует), но в роли феномена он проявляется через взаимоотношения элементов, действуя как своего рода коллективное или роевое сознание (обладающее, однако, единством и самоидентичностью, поскольку в его основе — единая сущность).

Феномен сознания присутствует на всех структурных ступенях нашего мира — от субатомных частиц до галактик — и сопровождает всякое взаимодействие. Все существующее в его проявленных формах есть сложная совокупность взаимопроникающих и накладывающихся друг на друга мысленных актов. Поэтому сознанием, либо чем-то очень на него похожим, можем обладать не только мы и другие животные, но и растения, атомы, планеты, органы наших тел, устойчивые группы биологических индивидов (пчелиный рой, человеческий этнос) и, возможно, даже наши мысли. Этот мыслящий «солярис», кажущийся хаотичным, на самом деле упорядочен, так как всякая общность сознающих субъектов подчиняется определенным ограничениям, которые устанавливаются самим принципом их объединения. Степень общности, зависящая от ее глубины и широты охвата, выступает критерием гармоничности и полноты существования входящих в нее элементов. Силы притяжения побуждают их достигать все большего единства, в пределе стремящегося к абсолютной целостности, распространяющейся на всю сферу существования и при этом свободной от внутренних противоречий. Целью элементов бытия, таким образом, является воссоединение или слияние, максимально приближающее их к Бытию как целому, т. е. Богу, который предстает как абсолютное благо. Приобщиться к этому благу они могут либо путем взаимной интеграции, либо путем погружения в основы собственного бытия, где искомая целостность изначально была дана и где сходятся все линии последовавшей затем эволюции мировой субстанции. Реализуя эти возможности, элементарные субъекты, в зависимости от стадии своего развития, осуществляют организующие функции, направляя эволюционные процессы, или выступают в роли «строителей» («строительного материала»), воплощая заданные формы.

Как все это может выглядеть, говоря словами Спинозы, «с точки зрения вечности», т. е. истинного бытия? Уйдя от первоначального единства «бытийствующей пустоты», бесконечной потенции, божественная сущность словно бы стремится вернуться к нему, но уже на новом онтологическом уровне. Это тяготение к единству, очевидно, отражает стремление Бога охватить себя одной мыслью, самовыразившись в ней с наибольшей полнотой. Однако, раз начавшись, этот процесс божественного самопознания уже никогда не может быть окончательно завершен (бесконечно малая вероятность превращения абсолютной потенции божественного «ничто» в актуальное бытие полностью исключает возможность обратного перехода). Принципиальная недостижимость конечной цели (вместе с тем возможно асимптотическое приближение к ней) заставляет рассматривать весь процесс как «божественную игру», т. е. как способ божественного бытия, который ценен сам по себе, который сам является смыслом и целью. В этом процессе нам отведена скромная, но важная роль отдельных штрихов, из которых складывается картина целого.