Месяц туманов - [4]

Бай Дасин и в самом деле отличалась добрым нравом и чувством справедливости. Учась в первом классе, она помогла дойти домой бабушке Чжао, потерявшей сознание в общественном туалете. Во втором классе она взяла на себя обязанность каждый день выливать за бабушкой горшки. Старушка уже не могла самостоятельно ходить в туалет. Наших родителей в то время в Пекине не было, и мы с бабушкой служили друг другу опорой.

Когда Бай Дасин училась в третьем классе, на экранах многих городов Китая шёл корейский фильм «Цветочница». Где бы его ни показывали, публика во время сеанса непременно утирала слёзы. Мы с Бай Дасин тоже плакали. Только я не так сильно, как она. Мужчина, сидевший передо мной, в истерике бился о спинку сиденья, но никто не обращал на него внимания, потому что каждый был занят своими переживаниями. Сидевший слева от меня человек не отрываясь смотрел на экран, слёзы непроизвольно катились у него по щекам, и он их не вытирал. Бай Дасин сидела от меня справа. Она просто задыхалась от плача, и вдруг, совершенно неожиданно, у неё началась отрыжка. Впервые я обнаружила у неё эту дурную привычку именно во время того сеанса. У неё это происходило громко, как у какого-нибудь простого и неотёсанного мужика. В особенности её распирало после поедания редьки, которую я называла «радость на душе». Вот уж когда сестра делала это от души. Просто противно, да ещё дурной запах. Сравнение с неотёсанным мужиком мне казалось обидным, потому что Бай Дасин не была мужиком, и тем более неотёсанным. Однако после демонстрации этого фильма однокашники стали поддразнивать её, обзывая «помещица Бай», и это только потому, что она оказалась однофамилицей злодея-помещика из этого фильма. Иногда мальчишки, завидев её, начинали громко кричать: «Вон идёт помещица Бай, идёт помещица Бай!»

Такая кличка унижала и расстраивала Бай Дасин, заставляя её чувствовать себя изгоем. В переулке часто появлялись люди, одетые в одежду серого цвета. Их называли «элементами четвёртой категории». Они подметали переулки, убирали мусор, чистили выгребные ямы. С тех пор как мы посмотрели фильм «Цветочница», каждый раз, когда Бай Дасин сталкивалась с этими людьми, она специально гордо проходила мимо, будто хотела всем сказать: «Я не помещица Бай, я не такая, как они!» Она постоянно спрашивала меня: «Слушай, кроме фамилии, скажи, чем ещё я похожа на помещицу?»

Бай Дасин никак не была похожа на помещицу, однако никто никогда её не сравнивал и с цветочницей из того же фильма, с той красивой и доброй девушкой. Верю, что этот фильм в своё время заставил многих молодых девушек мечтать стать такими, как цветочница. Это было стремление к доброте, справедливости, красоте. Посмотрев албанский фильм «Умрём, но не сдадимся», я мечтала быть похожей на партизанку Милу, готовую умереть, но не сдаться врагу. Единственным основанием для этого была кофточка в клетку, в которой была героиня во время ареста. У меня была такая же кофточка в сине-белую клетку. Я представляла, что я — Мила, и мечтала, чтобы кто-нибудь из моих однокашников встал и сказал, что я на неё похожа. В те дни я каждый день надевала эту кофточку, обольщая себя пустыми надеждами. Ещё я запомнила одну фразу из этого фильма. Когда нацистский офицер, допрашивая женщину с большой чёрной родинкой возле губы — командира партизанского отряда, подаёт ей стакан воды, она отказывается от него и с холодной усмешкой говорит: «Спасибо, я понимаю, что такое гуманность по-фашистски!» Мне казалось, что эта необычная и гордая фраза стоит многих тысяч слов. Стоя перед зеркалом, я пыталась изобразить её надменную усмешку, а Бай Дасин в этом мне помогала. Я просила налить мне стакан воды, и когда она подносила его к моему лицу, я с сарказмом произносила: «Спасибо, я понимаю, что такое гуманность по-фашистски».

Бай Дасин смеялась и приговаривала: «Как похоже!» Ей нравилось моё выступление, и она нисколечко не сердилась на меня за то, что незаметно для себя становилась «фашистом», хотя в то время за ней ещё сохранялась кличка «помещица Бай». Она подчинялась мне даже тогда, когда я её превращала в «фашиста». «Фашист» и «помещица Бай» не так уж сильно отличались друг от друга, однако Бай Дасин не обижалась на меня. Я часто про себя думала: из-за того, что мальчишки постоянно называли её «помещицей», она со временем давно уже стала себя чувствовать помещицей. Разве помещик не должен слушаться народа? Таким «народом» у Бай Дасин была я. К тому же я была симпатичней неё. И не такая тупая. Бабушка часто ругала её за то, что она недостаточно сообразительна. Или не умеет как следует почистить чеснок, сок от него попадает ей под ногти, отчего она начинает хныкать, или держит в руках мухобойку, а ни одной мухи убить не может, и ещё теряет деньги и талоны на растительное масло. В те времена масло продавалось по талонам, в месяц на человека полагалось всего лишь двести пятьдесят граммов масла. Если потеряешь талон, то покупать масло приходилось по договорной цене, а это в два раза дороже. Как-то Бай Дасин отправилась в «Южную» лавку купить арахисовое масло. Не успела она ещё войти в магазин, а деньги и талон уже потеряла. Бабушка ругала её, приговаривая: «Раз уж ты растяпа, то нужно быть внимательней, а ты, наоборот, рассеянная — хуже некуда».