Пушкин здесь — и не только здесь — поднимается над гетевской дилеммой («Вильгельм Мейстер» или «Герман и Доротея»).
Все это, однако, осуществляется не только в плоскости художественней формы, но и в сфере человеческого содержания пушкинской поэзии. Гете, пожалуй, был величайшим мастером после Шекспира в изображении женщины, в создании женских образов. Но у него мы чаще всего встречаем два крайних типа: простолюдинок с сильными и простыми чувствами (Гретхен, Клерхен, Доротея, Филина) и умных, образованных, духовно и нравственно совершенных женщин, которые представляют истинную тотальность, высокую форму морали, не оторванной от сознания (герцогиня Леонора, Натали). Женщины этой второй группы иногда, как того и следует ожидать по логике вещей, являются малокровными, далекими от жизни существами; изображение касается лишь их духовного и нравственного облика, а потому их образы нередко получаются бледными, размытыми.
Татьяна, героиня «Евгения Онегина», не похожа ни на одну из этих крайностей. Присущее ей чувство собственного достоинства, благородство, глубина духовной жизни, тонкость и точность ее нравственного чутья — все это объясняется ее связью с народом, неотделимостью ее судьбы от народной жизни. Прав был Белинский, когда он защищал народность Пушкина от поверхностных нападок, прячущихся под маской любви к простонародью <…>
Охарактеризованные здесь сложные взаимосвязи, в которых не могут быть выделены отдельно ни социально-исторические, ни художественные моменты, и делают Пушкина (опять воспользуемся выражением Белинского) поэтом с «артистической натурой». Еще при жизни Пушкина в русской литературе начинается новый, гоголевский этап. Как известно, Гейне назвал смерть Гете концом «художественного периода» в немецкой литературе, и этот вывод не случаен, он обусловлен социально-исторически, будучи связанным с определенным рубежом всемирной истории.
1 Статья Лукача взята из сборника «Vilagirodalom» (Budapest. Gondolat, 1970. I.kot), где помечена 1952 годом, но появилась она впервые в 3-м издании сборника «Великие русские реалисты» (1951). Печатается с сокращением. Перевод с венгерского Ю. Гусева.
2 Имеется в виду революция 1830 года во Франции.
3 Возможно, Лукач имеет в виду то место, которое Ленин отметил в книге Плеханова «Н.Г. Чернышевский»: «Чернышевский присутствовал при зарождении у нас нового типа «новых людей». Этот тип выведен им в лице Рахметова (к слову Ленин делает примечание: «революционера». — Ю.Г.). Наш автор радостно приветствовал появление этого нового типа и не мог отказать себе в удовльствии нарисовать хотя бы неясный его профиль (подчеркнуто Лениным. — Ю.Г.) (В.И. Ленин о литературе и искусстве. М.: Политиздат, 1967. С, 173)
4 Лукач последовательно называет повесть Пушкина «Дубровский» «новеллой». Это расхождение с общепринятой терминологией может быть связано с влиянием немецкого языка (Лукач чаше всего писал по-немецки), где понятие «Erzahlung» означает и «рассказ», и «повесть».
5 Этот тезис Лукача лишний раз проливает свет на его резко отрицательное отношение к тем явлениям искусства XX века, которые принято объединять понятием «авангардизм»; ведь художники, относящиеся к течениям экспрессионизма, футуризма, сюрреализма и т. п., как раз сознательно шли на коренную ломку художественной формы, стремясь через кричащие диссонансы образно-стилистической системы передать неуравновешенность, противоречивость человеческого бытия.
6 Тотальный — один из излюбленных терминов Лукача, под которым обычно подразумевается отражение в частном целого, в отдельном — сущностных черт эпохи, мира.
7 Пушкин А. С. Поли. собр. соч. в 10 тт. Т. 7. Л.: Наука, 1978. С. 436.
8 Гете И. В. Собр. соч. в 13 тт. Т. 10. М., 1937. С. 405–406.
9 Пушкин А. С. Указ. изд. Т. 10. С. 86.
