Место преступления - [82]

— Так как же вы можете доказать, что это была не Ина?! — воскликнула в праведном гневе пани Гарцовник.

— Если они обе картавят, то я и впрямь в тупике.

Повисло тяжелое молчание, которого никто не желал прерывать, однако по взгляду Славомира Гарцовника и его матери я угадал, что «р» эта злополучная Ина выговаривала безупречно.

— Ну так кто же и зачем убил Иво Мая? — тихо спросил Лонгин Пальмистер.

— Думаю, эта особа пряталась в баре напротив общежития, после того как сбежала по громоотводу из комнаты Иво Мая. Вскоре она увидела, что Славомир Гарцовник выходит из здания. Зная его неколебимые нравственные принципы, она заключила, что книга по-прежнему может находиться в комнате, в которую он наверняка даже и не заглядывал. Поэтому она вызвала Юлию и велела ей эту комнату обыскать. Сама она не могла туда вернуться, не возбудив подозрений, — ведь она не выходила из дверей на глазах у вахтера. Она была в контакте с Юлией и постоянно следила, не появится ли полиция. Предупредила ее при приближении Катажины Гарцовник. Думаю, это ее я заметил, когда она, завидев Юлию, выглянула из бара и тут же спряталась обратно. Это была невысокая пухлая женщина…

— Это была я, — сказала невысокая пухлая женщина, стоявшая у входа в гостиную Анетки Гарцовник.

Глава 16. Правдолюбец и его возлюбленная

У нее была милейшая улыбка и лицо, вызывающее расположение и доверие. Свою женственность — облик сестры-матери — она подчеркивала кашемировым свитером бежевых тонов и мягкой, пушистой прической. Теплый образ нарушал только пистолет, который она держала в руке: безотказный «макаров», очень похожий на тот, каким пугал нас с Розалией Иво Май.

— Гадалка Доминика? — взвизгнула пани Гарцовник.

— Скажем так, особа, которая знает меандры человеческой психики и любит коллекционировать тайны, — ответила вновь прибывшая.

— Красивый выход, — сказал я. — Сильный.

— Моя сотрудница включила телефон, чтобы я могла слышать, о чем вы говорите. Пожалуй, сейчас самое время выйти из тени и продвинуть дело вперед.

— Твоя сотрудница? — ахнула Катажина Гарцовник. — Она? — И указала на Розалию.

— Нет, слепая ты глухопердя! Юлия! Время от времени я выручаю своих клиенток, попавших в беду. Когда Юлия нарвалась на неприятности, я посадила ее на место доброй, бесхитростной Ины, безумно влюбленной в своего шефа. К слову сказать, Ина тоже моя клиентка. Юлия получила теплое местечко, а я — ее признательность. Вроде бы более чем счастливое совпадение, хотя мне от этого никакого проку не было. Ладно, кончаем пустую болтовню. Где книжка, пан Сякий?

— Книжку получит тот, кто больше даст, — сказал я.

— Я не намерена участвовать в аукционе. Двоих уже убрала, плюс-минус один мне без разницы.

— Вы меня неправильно поняли. Мне не деньги нужны, а немного фактов и вся правда.

— Зачем оно вам?

— Может, мне просто надоело, что кто-то вечно оставляет меня в дураках.

— Мне это чувство незнакомо, — ответила гадалка Доминика. — Обычно я сама оставляю других в дураках. Ну ладно уж, договорились, пан Сякий, цена невысока, а я охотно похвастаюсь своими успехами, о которых вы даже понятия не имели. Халина была моей клиенткой и подругой, и это я подбросила ей простую и гениальную идею шантажа с помощью романа. К сожалению, когда идея сработала, Халина проявила черную неблагодарность и порвала со мной отношения…

— И потому погибла?

— О нет… Я действительно очень не люблю неблагодарных, но не настолько же я мстительна… Обычно я довольствуюсь более тонким и изощренным реваншем, для которого наверняка настало бы время. Но увы, Халину сгубила взрывчатая смесь глупости, недоверия и угрызений совести. В тот день — день своей смерти — она разбудила меня телефонным звонком где-то в шесть утра. Заявила, что я у нее выкрала книгу и что у меня есть два часа, чтобы ее вернуть. Угрожала, что в противном случае нашлет на меня полицию. Ох, ну конечно же, я ничего у нее не похищала. Но вы должны понимать: встреча с полицией была бы для меня не слишком приятной… Я ведь занимаюсь множеством дел весьма деликатного свойства. Поэтому я поехала к Халине и попыталась воззвать к ее рассудку. Но она не умела мыслить рационально. Старая истина: больше всего мы боимся тех, кого обидели. Халина считала, что я украла книгу даже не ради выгоды, а исключительно из вредности, только чтобы она не смогла доказать всем маловерам, что ей есть что сказать. Ссора перешла в драку. Это действительно был несчастный случай, такой же, как и смерть того глупого юнца… И я подумала, что раз уж столько вложила в эту книгу — тратила время, изрядно рисковала, раз уж она такая ценная, что кто-то и впрямь ее украл, то неплохо бы ее раздобыть. С этой идеей я поехала к Иво Маю. Вошла в его комнату и сразу поняла, что совершила ошибку. Он меня узнал. В тот день, когда погибла Халина, мы столкнулись нос к носу почти у самого ее дома. Он ведь зашел в дом сразу после меня и обнаружил ее, еще теплую… Может, он испугался, что я и его прикончу. А может, решил погеройствовать. Не знаю, я даже не успела предложить ему договориться. Этот идиот вытащил оружие — да-да, то самое, которое я сейчас держу, — а другой рукой схватил телефон и начал звонить в полицию. Что мне оставалось делать? Это была вынужденная самооборона. А потом кто-то постучал в дверь — раз, другой — и крикнул: «Пан Май, откройте, пожалуйста, это я, Славомир Гарцовник». Я распахнула окно… Карниз был ненадежный, но мне удалось доползти по нему до громоотвода. Правда, когда спускалась, я его сорвала, в конце концов, во мне добрых шестьдесят кило…