Место нечисто - [4]
Она ушла недалеко.
— Ты видела? — спросил я девушку, поравнявшись с ней.
Она неопределенно пожала плечами.
— Так ты видела? Видела? — спросил я, уже повысив голос.
— Да! — почти прокричала она в ответ.
— Что это было? — спросил я, в общем-то, понимая, что вразумительного ответа ожидать не следует.
— Не знаю, — уже тихо ответила девушка, и я понял, что дальнейшее обсуждение произошедшего нежелательно.
Быстро, как бывает в июне, рассвело, и к Таниному дому мы подошли, когда солнце стояло уже выше крыш. Молча постояли у калитки, что-то мешало нам глядеть друг на друга. На прощание я слегка обнял ее, коснулся щекой ее щеки.
— До свиданья, спасибо, что пришла на мой праздник. — Добавил неуверенно: — Мы же еще встретимся?
— Конечно, — так же неуверенно ответила она, — спасибо, что пригласил.
Таня ступила за калитку, я пошел домой. Оставшись один, я почувствовал сильнейшую усталость, хотелось лечь на какую-то лавочку и провалиться в сон. Навалившейся усталостью я объяснил то, что немного поплутал в этих маленьких окраинных улочках, каждая из них было копией другой.
Вернувшись домой, я проспал целые сутки. Проснувшись, я выслушал нравоучительное слово мамы о вреде чрезмерного употребления алкоголя. Оказывается, во сне я много разговаривал, кричал, чего вообще-то за мной не замечалось. Оправдываться было бесполезно, промолчал, к тому же другие мысли одолевали толкотней в голове. Делиться с кем-то пережитым желания не было. Не сомневался, что в ответ получил бы предположение, что до чертиков «перебрал» на выпускном. Завел окольный разговор с бабушкой о таких делах и услышал неожиданное:
— Ох, милый, такое случается или к худу, или к добру.
Прошла неделя, и мне захотелось встретиться с Таней. Трудно сказать, что больше влекло к ней — испытываемые чувства или необходимость все же услышать ее мнение: что это было? В субботу я снова принарядился, основательно сдобрил себя одеколоном и пошел на необъявленное свидание. Должен признаться, пошел не той тропинкой, а по шоссе.
Я был уверен, что легко найду дом, до которого дважды провожал девушку. Заранее написал записку с предложением встретиться следующим днем на вечернем сеансе в «Космосе» на тот случай, если не застану ее дома. Записку предполагал передать через домашних или куда-то на крыльце подсунуть. Уверенно миновал центр, вышел к окраинным улицам, переулкам. Прошел по одной улице — узнаваемого дома не нашел, по другой, по третьей, четвертой, пятой. Дома, образовавшие улицы, поражали однообразием, вокруг них были разбиты похожие сады и садики. Ни один из домов не показался мне «тем самым». Все улицы до наступления сумерек я проутюжил по нескольку раз, старушки на лавочках стали смотреть на меня с подозрением. На другой день, взяв у приятеля велосипед, я продолжил свои поиски, но — снова безрезультатно.
До меня вдруг дошло: по существу, я ничего не знал об этой девушке — ни фамилии, ни школы, в которой она училась, а их в северной части города было три. Она ровным счетом ничего не рассказала мне о своей семье, о своих друзьях, где бывает, чем увлекается. Неделю-другую я, правда, без большой надежды, ждал, не выйдет ли Таня сама на связь со мной. Она знала обо мне гораздо больше, чем я о ней. Но нет, меня никто не искал. Я описывал ее внешность приятелям, жившим в северной стороне, и снова безрезультатно: и они не помогли мне найти симпатичную брюнетку, носившую ярко-красное, алое платье.
С Таней я больше не виделся, не общался, но никогда не забывал ее, потому что незабываема была та июньская ночь, перевернувшая все мои материалистические мировоззренческие представления. Правда, перевернула не сразу: чтобы осознать случившееся, должны были пройти годы. Надо ли говорить, что я последовал совету соломенного оно и никому никогда не открыл, чего касались заданные мне вопросы. Иногда размышляю, к добру или к худу это все случилась? Склоняюсь, что к добру.
Рисунок Ирины Ширяевой.
