Место, где пляшут и поют - [34]

— Куда? — спросил он.

Сундуков назвал улицу, и они поехали. В пути никто из молодцев не произнес ни слова. Они неотрывно курили и смотрели на дорогу. В их напряженных бычьих шеях Сундукову мерещилась недвусмысленная угроза. Наконец автомобиль затормозил возле дома, где жил Гущин. Паша-оператор, не оборачиваясь, спросил: “Здесь?” и, получив утвердительный ответ, не спеша вылез из машины. Флягин выскочил вслед за ним. Оператор обошел машину, любовно огладил ладонью капот, заглянул под днище и поправил дворники. Когда он наконец остановился на краю тротуара и совершенно подачному начал таращиться на облака, Флягин приблизился к нему и тихо сказал:

—Послушай, друг, —голос его звучал теперь совсем уж неожиданно —приглушенно и мурлыкающе. —Ты, конечно, трудился… Ничего не скажу… Ажур, там, контражур… —он замялся, и плешивый оператор взглянул на него с большим интересом. —Но, знаешь, это… Как говорится, сбавил бы маленько… По совести, а? Сто кусков, например, устроит? В рублях, конечно… А то ведь овчинка выделки, как говорится… Сундуков насторожился. Импровизированный торг Флягина удивил его и озадачил. Все это выглядело крайне подозрительно. Однако оператор Паша оставался невозмутим. Он вытянул из пачки длинную сигарету, закурил и хладнокровно осведомился:

— Это что — шутка такая?

Флягин неуверенно улыбнулся подошедшему Сундукову и опять обратился к Паше:

— Нет, ну, в самом деле — по рукам, а?

Оператор окинул их обоих таким томительным взглядом, что Сундуков счел долгом вмешаться.

— Все в порядке! — сердито сказал он. — Не волнуйтесь, заплатим, раз обещали. Сейчас зайдем к товарищу за деньгами…

— Ну-ну! — сказал оператор, нечаянно пуская дым от сигареты прямо в лицо Сундукову.

Сундуков дыма не заметил, потому что сердце его сдавило нехорошее предчувствие. Мосты уже были сожжены, а, между тем, вся история начинала казаться Сундукову непоправимой глупостью. Он стиснул зубы и приказал себе держаться.

— Только имейте в виду, — значительно произнес оператор. - Никаких глупостей. Я вас пасу.

Сундуков невольно оглянулся. Из окон “Форда” по-прежнему свешивались толстые, покрытые волосами руки. “Кончать надо с этим делом, —подумал Сундуков. —И поскорее”. Он зачем-то ободряюще кивнул Паше-оператору, смутился и, наклонив голову, пошел во двор дома. Флягин догнал его и, как ни в чем не бывало, протянул кассету.

—Держи, —сказал он, отводя глаза. —Я уж не пойду. Чего я пойду? Гущина твоего я не знаю… неудобно…

Сундуков довольно грубо оттолкнул его руку и демонстративно ускорил шаг. Флягин повертел кассету, пожал плечами и поплелся за Сундуковым. Двор был узок —две машины тут не разъехались бы. Под окнами дома зеленели ухоженные палисадники. Напротив тянулся ряд кирпичных гаражей. Ворота одного из них были открыты, и внутри группа тонкошеих подростков колдовала над оглушительным мопедом, старательно выкрикивая нежными голосами страшные матерные слова. В глубине двора грузчики продмага таскали из подсобки порожнюю тару. Сундуков остановился возле подъезда, и к нему немедленно приблизилась смиренная дворовая псина, настолько желтая, продолговатая и нескладная, что именно собака в ней угадывалась не сразу. Псина посмотрела на Сундукова одобрительно и плеснула хвостом. Эти старания пропали даром, но рядом уже был Флягин, который вознаградил ее улыбкой, за что и заработал двойную порцию хвоста.

— Темнишь ты, Флягин! — беспомощно пробормотал Сундуков и вступил в подъезд.

—Я темню! —обиженно сказал Флягин собаке, посмотрел на кассету, вздохнул и тихо признался: — Темню, брат!

Собака понимающе шевельнула хвостом, застенчиво отвернулась и понюхала сиреневый куст.

“…Под парусом черным ушли мы в набег —все семьдесят пять человек…” —вполголоса напевал Гущин, сидя за письменным столом.

Он только что посадил на чудо-клей очередную бронзовую пушечку, любовно выточенную на крошечном токарном станке, и сооружал теперь пирамиду из свинцовых ядер, математически точно выкладывая ее из охотничьей дроби номер пять. Услышав дверной звонок, он оборвал пение и чертыхнулся. Аккуратно сложил инструменты, встал, расправил плечи, придал лицу самое зверское выражение и только тогда пошел открывать.

— Это мы, — хмуро сообщил Сундуков, вваливаясь без церемоний в квартиру.

Флягин лучезарно улыбался через порог. Гущин кивком головы предложил ему не задерживаться. Попав в корабельное царство, Флягин испытал шок.

— Вот это да! — вымолвил он потрясенно, вертя головой во все стороны.

— Это — Флягин, — сказал Сундуков, показывая на него пальцем.

—Ага! —сказал Гущин зловеще, будто фамилия Флягин была последним звеном в цепи улик. — Это — Гущин, — представил его Сундуков, тыкая тем же пальцем. Флягин посмотрел на судовладельца с благоговейным ужасом и поклонился. Некоторое

время все молчали, будто прислушиваясь к ветру странствий, наполняющему эту удивительную квартиру. Потом Гущин кашлянул и пробурчал: — По законам гостеприимства… Надо бы, да? За знакомство… Сбегаешь, Сундуков? На лице Флягина нарисовался энтузиазм. Он был готов бежать хоть на край света. Но Сундуков яростно замотал головой.