Место для радуги - [43]

Шрифт
Интервал

— Вот так, — сказала Ольга и посмотрела мне в глаза. — Видишь, как оно бывает?!

Это прозвучало как подтверждение моих догадок. Я смотрел в её глаза и не знал, что ответить. Никогда в жизни мне не было так страшно. Это был не страх перед физическими увечьями, не страх перед дикими зверьми и даже не страх перед смертью, который считается одним из наиболее сильных страхов. Это был настоящий мистический страх, когда сталкиваешься с чем-то потусторонним, необъяснимым и настолько жутким, что Стивен Кинг просто отдыхает.

Они сидели напротив меня и разыгрывали сценку, как будто общаются между собой, хотя на самом деле как бы «шутя» перелистывали постыдные страницы моей жизни. Они знали обо мне всё — каждый темный закоулок моей души, каждый грешок. Это было страшнее смерти.

«Я разбился насмерть в той аварии! — обреченно подумал я. — Это демоны, и они пришли за мной». Комок ужаса подкатился к горлу. Я сильно побледнел и почувствовал, что меня вот-вот стошнит. Оксана увидела, что со мной что-то не так и начала толкать меня в плечо:

— Максимка, с тобой все в порядке? — донесся до меня её отдаленный голос.

Я повернулся и увидел её глаза небесного цвета. Она не была демоном. По её взгляду я прочитал, что она не замечает ничего необычного в их разговоре, и это было вдвойне странно. Она не стала бы меня обманывать. «Не может быть, что все это происходит только у меня в голове, — подумал я. — Слишком много совпадений с моей жизнью». Я был словно между двух миров. Рядом сидела Оксана из привычного и уютного мира людей, а напротив сидели парень с девушкой из совершенно другого мира — страшного, темного и нечеловеческого.

— Кажется, я перекурил, — пролепетал я заплетающимся языком. — Мне надо выйти на улицу.

Я чувствовал, что если ещё немного задержусь, меня стошнит. Страшные мысли и догадки разрывали мой разум на части. На подкашивающихся ногах, я вылез из-за стола и пошатываясь прошел по коридору. «Я умер, и моя душа сейчас в аду, — думал я. — Все, что я вижу — это остаточные воспоминания от моей жизни, а Саша и Оля — демоны, которые пришли за мной».

С такими мыслями, я спустился на улицу. На морозе меня немного отпустило. Через несколько минут на улицу вышел Саня и направился ко мне. Я решил, что не буду молчать и спрошу его обо всем прямо в лоб.

— Объясни, что происходит? — потребовал я, стараясь быть как можно тверже.

Он удивленно посмотрел на меня:

— Ты о чем?

— О вашем разговоре, — я смотрел ему в глаза. — Не делай вид, что ты не понимаешь. Откуда Ольга все обо мне знает?

Саня продолжал «включать дурачка»:

— Что именно?

Я уже не понимал — он действительно говорит искренне или просто разыгрывает меня. По его взгляду было трудно что-либо определить. Только что они бегло прошлись по моей жизни, а сейчас он делает вид, что не понимает, о чем я его спрашиваю.

— Например, — сказал я, — о том, что я сидел девять лет в тюрьме.

Его лицо стало ещё больше удивленным:

— А ты сидел девять лет в тюрьме? — спросил он.

Я всячески старался не потерять самообладание, но это было уже слишком.

— Да вы только что об этом перешучивались, — воскликнул я. — Откуда Ольга знает, что я в семнадцать лет попал в тюрьму? Что девять лет вырвано из моей жизни и подарено непонятно кому? Саня, хватит меня разыгрывать!

Он засмеялся.

— Макс, да ты погнал, — сказал он. — Ольга рассказывала про свою жизнь.


Как выяснилось, Ольга была не из Питера, а из северного городка Апатиты, который находится в Мурманской области. В 17 лет она приехала покорять Питер, и с тех пор прошло 9 лет, за которые жизнь её сильно потрепала. События, которые происходили в её жизни, по смысловому содержанию были очень схожи с событиями в моей жизни, поэтому я воспринимал её рассказ так, как будто она говорит обо мне.

Звучало правдоподобно. Я не знал, что думать. «Какая странная цепочка совпадений по событиям и по датам, — подумал я. — Неужели это и правда случайность?». Очень хотелось думать, что это действительно так. Более того — хотелось поверить в это всем существом, но когтистое ощущение соприкосновения с другим миром не покидало меня. Я заставил себя успокоиться.

Потом мы пошли на городскую площадь, где проходили народные гуляния. Там под музыку, веселый смех, пляски и выстрелы фейерверков я окончательно выкинул этот разговор из головы. Позже я пожалел о своем легкомыслии и доверчивости, потому что на самом деле в этот новый год произошло не что иное, как прямое соприкосновение с потусторонним миром…


Наше путешествие продолжилось вчетвером. Мы доехали до Мурманска. У Саши было при себе удостоверение помощника прокурора. Конечно, он таковым не являлся. Удостоверение было купленное, но на дорожных полицейских действовало, как настоящее. После того, как нас остановили на одном посту ДПС и увидели это удостоверение, дорога была открыта. По всей видимости, про нас сообщили по рации, потому что на последующих постах, видя нашу машину, инспекторы выстраивались в ряд и стояли по стойке смирно. Это было забавно видеть. Инспекторы ДПС опасались, что мы можем остановиться и проверить их документы. Мы медленно проезжали мимо, глядя на них строгим взглядом помощников прокурора.


Рекомендуем почитать
Неудачник

Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.


Избранное

Сборник словацкого писателя-реалиста Петера Илемницкого (1901—1949) составили произведения, посвященные рабочему классу и крестьянству Чехословакии («Поле невспаханное» и «Кусок сахару») и Словацкому Национальному восстанию («Хроника»).


Три версии нас

Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.


Сука

«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!


Слезы неприкаянные

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Незадолго до ностальгии

«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».