Месть моаи - [86]

Возможно, Эндрю подумал, что сможет спровоцировать убийцу на какой-нибудь необдуманный шаг, но тот был абсолютно хладнокровен.

— Вы понятия не имеете о том, как я себя чувствовал, — отрезал голос. — Полагаю, пора заканчивать этот увлекательный разговор. Кто из вас желает быть первым?

— Я, — вызвался Эндрю. Его голос дрогнул.

— Нервничаем, а? — издевался голос. — Подумай, как напугана, должно быть, была Флора, она была совсем одна в темноте. Кстати, твоя помада размазалась.

Я не могла рассмотреть, где именно стоял убийца, хотя, учитывая угол падения света и направление, в котором смотрели остальные, я была вполне уверена, что он был прямо снизу, возможно, сразу же под краем уступа, на котором я лежала. Я бы предположила, что смертоносные татуировки больше не были предпочтительным оружием, учитывая количество человек в пещере. Это, вероятно, означало, что и нож убийца не станет использовать. Трое взрослых вполне могли скрутить человека с ножом. У Анакены, наверное, был пистолет, так что элемент неожиданности являлся единственной надеждой. На уступе лежал огромный валун, и я сделала то, что первое пришло в голову — попыталась столкнуть его вниз. Но он не двинулся с места. Как можно тише я развернулась и, облокотившись спиной о валун, уперлась ногами в скалу и сильно надавила.

Я не совсем уверена, что произошло потом, но, кажется, я начала падать. Уступ не выдержал. Прогремел выстрел, и я впечаталась в пол пещеры лицом вниз. Я попыталась вздохнуть, но не смогла. Кажется, вокруг меня была кровь, и я очень сильно старалась не отключиться. Я посмотрела вверх и увидела, что Эндрю придерживает свою руку. Кровь текла сквозь его пальцы, но он все еще держался на ногах. Мойра наклонилась над, как мне показалось, Эдит. А Гордон просто стоял, ошарашенный.

Мне было интересно, почему я все еще жива, ведь я пролетела футов десять и приземлилась на сплошной камень? К моему удивлению, он оказался не таким уж твердым, как я думала. Я попыталась сесть, но смогла лишь поднять голову.

— Все более-менее в порядке? — кое-как выдохнула я.

— Кажется, да, — ответил Гордон.

Эндрю кивнул.

— А ты? — спросила Мойра, отпуская Эдит, которая тут же подбежала к отцу и схватила его за руку.

— Кажется, — произнесла я. — А где?

Именно в этот момент я заметила, что лежу, распластавшись в позе морской звезды, поверх Майка Шепарда, который определенно был в отключке.

— Как хорошо, что вы заскочили к нам, — сказал Эндрю.

Эпилог

Я приехала, чтобы посмотреть Рапа-Нуи, крошечный остров в огромном океане. Он как метафора для нашей планеты, такой же пылинки в океане космоса. Вопреки всем предсказаниям, находясь в изоляции, возможно, тысячу лет или больше, народ Рапа-Нуи создал цивилизацию. Там всё: все наши надежды и наши стремления, для наших детей и нас самих. В невероятных путешествиях людей, которые первыми побывали там, мы видим любопытство и мужество, что с тех пор двигает человеческую расу вперед. В их ритуалах мы видим наше собственное желание того, чтобы существовала некая сила над нами. В их истории мы наблюдаем жестокость человека по отношению к человеку, ярко выраженную в разрушительных действиях империализма. А четче всего на этом продуваемом ветрами островке, лишенном деревьев, мы видим неизбежный результат нашего обычного пренебрежительного отношения к земле и воде, в которых мы обретаем самих себя. И я думаю, на более личном уровне, в их человеческих несчастьях, мы видим свои собственные.

Я знаю, что буду помнить до конца своей жизни искалеченные души, что я повстречала на Рапа-Нуи, тех людей, чьи жизни были разрушены из-за ужасной ошибки. Я запомню Сета, который провел всю свою жизнь после Анакены в гараже, пытаясь прочесть ронгоронго, и Дэйва, всегда радостно приветствовавшего всех, но, как мне показалось, не имевшего настоящих друзей, и у которого был брат, который скорее бы послал деньги, чем приехал на его похороны. А еще Джаспера, который все время самоутверждался, и Эндрю, что прожил всю жизнь, скрываясь. Только Гордон, как мне показалось, упорно цеплялся за какую-то нормальную жизнь, какой бы глубокой ни была его вина. Я надеюсь, что он и Эндрю наконец нашли успокоение на Анакене.

Но самым запоминающимся был Майк. Его душу разъела одержимость местью. Мне не нравится идея, что людей нельзя «исправить», но если так оно и есть, то Майк — один из таких. Он, конечно, ссылается на невменяемость, возможно, это и сработает. Вся его жизнь — череда страшных потерь. Отец ушел, когда Майк был еще младенцем. Обожаемая сводная сестра трагически погибла. Отчим тоже ушел после смерти сестры и развода родителей, и после этого от него больше не было никаких вестей. И его мать, такая ранимая даже в лучшие времена, впала в глубокую депрессию и в итоге наложила на себя руки.

Наверное, люди выживают так, как могут, и в случае Майка именно его желание отомстить вело его вперед, поддерживало. Он с переменным успехом работал кинорежиссером и редактором, учитывая его проблемы с наркотиками, но он умудрялся как-то сдерживаться, пока случайно не получил работу в компании «Кент Кларк филмз», которая снимала документальный фильм с Джаспером Робинсоном в главной роли. Джаспер был надменным, часто лживым, но страшно удачливым, и это было слишком для Майка. Возможно, именно тогда началось его падение в то, что наверняка являлось безумием, и он методично и терпеливо стал планировать и претворять в жизнь свою месть.