Месть — лучшее лекарство - [13]

Я не собираюсь терпеть убытки только потому, что у двух глупых баб разыгрались гормоны! Мстить они, видишь ли, собрались! Кретинки!

Шейн еще долго бушевал. Он был голоден и ужасно зол, но рядом не было никого, на ком можно было бы сорвать раздражение. Лишь к середине ночи он успокоился достаточно для того, чтобы спуститься вниз и попытаться найти хоть что-то съедобное в холодильнике. Но тот был девственно чист.

— Стерва! — прорычал Шейн и хлопнул дверцей так, что в окнах зазвенели стекла.

Никогда бы не подумал, что Энни способна на подобный поступок. Она что, решила уморить меня голодом?

Шейн даже представить себе не мог, какое раздражение могут вызвать пустой холодильник и гора грязной посуды — привет от прислуги, на которой он так часто срывал свою злость. Сейчас ему казалось, что во всем виновата Энни. А как же иначе? Ведь она должна была следить за домом и ухаживать за мужем!

И все же Шейн понимал, что корень всех его бед в Кортни. Без нее робкая Энни не сделала бы и шагу из дома. А значит, Шейну нужно придумать для Кортни такое наказание, чтобы она навсегда запомнила, где место женщины.

Тонкие губы раздвинулись в хищной усмешке.

Война так война. Он тоже не будет сидеть сложа руки. И начнет с того, что позвонит своему адвокату. Нужно сделать так, чтобы Энни не досталось ни цента. Посмотрим, как она тогда запоет!

5

Шейн раздраженно ударил по клаксону. Ему что, так и стоять перед закрытыми воротами собственного дома?! Черт побери! Он устал и хочет принять душ. Эта белокурая бестия вымотала его до предела. Тонкие губы Шейна раздвинулись в улыбке. Да, Саманта хороша, как глоток холодного лимонада в августовскую жару.

— Да что они там все, оглохли, что ли?! — взорвался Шейн.

Он рывком открыл дверь коллекционного «бентли», совершенно не заботясь о том, что могла пострадать машина за несколько сотен тысяч долларов. Уже давно Шейна мало заботили подобные мелочи. С того дня, как он женился на Энни Саутгемптон. Иногда Шейн сожалел об этом шаге, но тихая Энни не доставляла ему никаких неудобств, и с ее постоянным присутствием в доме можно было смириться. С симпатичными крошками Шейн преспокойно встречался на городской квартире. Да и польза от Энни была существенной: вся финансовая аналитика была на ее совести, и эскизы она рисовала замечательные.

Если бы Энни была хоть чуть-чуть более себялюбива, она могла бы многого достичь, думал Шейн, идя к воротам. Они оказались крепко запертыми.

— Черт побери! — выругался Шейн и вполголоса добавил: — Кажется, Энни сегодня получит сполна.

Это она должна следить, чтобы у мужа не возникало никаких проблем. Она должна сделать так, чтобы дома его всегда ждал горячий ужин и радушный прием.

Впрочем, на Энни это совсем не похоже. Первая волна гнева схлынула, и Шейн задумался. Неужели что-то случилось? В любом случае, где Джон? Почему он не следит за воротами? Давно уже пора было уволить этого старого маразматика, сердито подумал Шейн. До сих пор я потакал Энни, когда она всякий раз просила за него, но это была последняя капля.

Шейн вернулся в машину и достал из бардачка ключи. Как хорошо, что когда-то давно Энни положила их туда.

Он отпер ворота и подъехал к дому. Старый особняк встретил его темными окнами и привычной тишиной. И все же эта была какая-то странная тишина, мертвая. Шейну стало не по себе. Он поёжился и не сразу вышел из машины.

Может быть, Энни приготовила мне сюрприз? Уж не годовщина ли свадьбы у нас сегодня?

Насколько Шейн помнил, до этого радостного события оставалось еще три недели. В конце концов, секретарь должна была напомнить ему о годовщине и купить Энни очередные серьги с бриллиантами. Иначе зачем она вообще нужна!

Чувствуя, как новая волна гнева поднимается в груди, Шейн вышел из машины. Ему пришлось долго возиться с ключами. Еще никогда эта дверь не была заперта, всегда все в доме было открыто для него, хозяина и главы семьи. Наконец замок поддался, и Шейн вошел в темный холодный холл.

— Эй, где вы все?! — крикнул он в темноту.

Дом молчал.

Шейн почувствовал, как его начинает бить озноб.

Это мой дом и мне нечего здесь бояться, сказал он самому себе.

— Энни! Джон! — позвал Шейн. Он хотел кликнуть и горничную с кухаркой, но не помнил, как их зовут. — Где вы все?! Пошутили и будет! Выходите!

Ни звука в ответ. Ярость переполнила Шейна.

— Вы сами этого захотели! — зарычал он и бросился к кухне. Там точно должен кто-то быть. Ведь Шейн голоден, а еще никогда ужин не запаздывал.

Но и в кухне было темно и пусто. И в комнатах прислуги, и в гостиной, и в спальнях, и в кабинете. Совершенно озверевший Шейн ворвался в кабинет Энни. Еще по пути туда он пытался убедить себя, что жена заработалась и просто не заметила, что уже почти одиннадцать часов. Но Шейн даже не удивился, когда и в кабинете Энни не оказалось.

Он зарычал и сбросил лампу со стола. Ему нужно было на чем-то выместить свое раздражение. Как же он был зол! Если бы только Энни сейчас попалась ему под руку! Уж он бы научил непокорную жену, как нужно вести дом и принимать уставшего мужа!

Но Энни не было, не было и прислуги, на которой можно выместить свою злобу.