Месть. Книга первая. Проклятие дракона - [54]

Эверос Торвуд обратил внимание на заброшенную дочь только спустя два года. В один из дней Ли, стоя во дворе замка, попала в центр мишени, установленной для нее слугой, и наблюдавший за происходящим отец, хлопая в ладоши, впервые похвалил девочку. С тех пор воспитанием дочери граф занимался лично, и ужасно злился и кричал на горничную своей покойной жены, когда та ругалась и говорила, что он растит не юную шейну, а оллинга. А Оливию же, наоборот, все устраивало: ей нравилось гарцевать с батюшкой на лошади и фехтовать с ним в бальной зале. Теперь вся любовь и свободное время отца принадлежали только ей.

Все изменилось, когда в Доу Драххар приехал будущий наследник — ее кузен Роан. Высокий, голубоглазый и светловолосый, он показался Оливии принцем из сказок, что ей рассказывала в детстве матушка. Четырнадцатилетняя Ли из шкуры вон лезла, пытаясь заставить парня обратить на нее внимание, но старший ее на пять лет Роан почему-то упорно отказывался замечать, как ловко она стреляет из лука, как свободно держится в седле, и как запросто может сбить камнем любую шишку на дереве.

Трагедия случилась, когда в замок погостить приехала какая-то дальняя родственница отца Роана.

Рядом с плоской и нескладной Оливией фигуристая и нежная шейна Гэйнси выигрывала по всем пунктам. Это все равно, что белого лебедя поставить рядом с болотным куликом и спросить, кто краше.

Роана словно подменили: он повсюду таскался за мерзкой гостьей, услужливо подавая ей руку, рассыпаясь в комплиментах, предлагая пойти погулять в рощу за холмом, чем доводил Оливию до совершенного отчаяния. По ночам, когда никто не видел, девочка горько плакала в подушку, искренне желая, чтобы проклятая Гэйнси убралась из замка поскорее. Однажды, сидя на дереве в саду, она увидела, как Роан поцеловал ненавистную шейну, и это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения Оливии. Она твердо решила как можно быстрее избавиться от соперницы и заставить ее покинуть замок.

Вечером в купель Гэйнси были запущены три огромные жабы, которых Ли днем поймала в пруду и бережно хранила в ночной вазе под кроватью. Голая, выскочившая в коридор девушка, орущая так громко, словно за ней гналось стадо диких харгарнов, произвела на Оливию неизгладимое впечатление. Девочка чуть живот от смеха не надорвала.

Все веселье испортил Роан, примчавшийся на крик. Парень стащил с себя плащ, укутав в него рыдающую и трясущуюся Гэйнси и, бросив на смеющуюся Ли гневный взгляд, повел девушку обратно в комнату.

На следующую ночь Оливия тайком прокралась в спальню соперницы, набросав ей на подушку целую пригоршню колючек репейника. Весь день служанки пытались распутать жуткие колтуны, в которые превратились длинные волосы Гэйнси. Слушая ее жалобные всхлипы, Ли злорадно улыбалась, когда подлетевший к ней Роан вдруг схватил ее за руку и потащил к отцу, потребовав объяснений. Жестким и непримиримым тоном Роан требовал, чтобы Эверос Торвуд сделал что-нибудь со своей сумасшедшей дочерью, обвиняя его в том, что граф совершенно не занимался воспитанием юной графини, и из нее выросла злобная и неуправляемая дикарка.

Напрасно Оливия пыталась отвертеться и оправдаться. Ее никто не хотел слушать. Два дня Ли просидела взаперти в наказание за свои проступки, а на третий к ней в комнату вошли две сестры Света, приехавшие забрать ее в обитель Всевидящего.

Оливия рыдала, умоляла отца оставить ее в замке, обещала, что исправится и научится себя вести как истинная шейна, но папа был неумолим. Он обнимал ее и говорил, что действительно был плохим отцом. Слишком сильно хотел сына и абсолютно позабыл, что у него растет дочь. Папа искренне считал, что восполнить вопиющие пробелы в ее воспитании смогут только сестры в обители, потому что сам он совершенно не понимал, чему и как следует учить молодую девушку.

Большая серая карета, в которой приехали служительницы Всевидящего, тяжело раскачиваясь на ухабах, увозила ее прочь от родного дома на долгих четыре года. Ли сквозь застилавшие глаза слезы смотрела из окна на высокую фигуру отца, провожавшего ее в дальний путь. В этот день Оливия Торвуд последний раз в жизни видела своего отца живым.

Папа умер спустя два года от огневицы, после того, как зимой провалился вместе с лошадью под лед. Две недели граф пролежал в сильнейшей лихорадке, и когда понял, что лекари не в силах ему помочь, позвал к себе племянника, и тот у смертного одра поклялся, что позаботиться о кузине, а когда она вырастет, возьмет ее в жены.

Роан Райверен приехал в обитель лично, чтобы сообщить Оливии о смерти отца и огласить ей его волю. В нежной и скромной девушке с выразительно ясными небесно-голубыми глазами и густыми пшеничными волосами, вышедшей ему навстречу, он не сразу узнал ту растрепанную, шальную девчонку, не дававшую ему прохода. Манеры юной графини стали отточенно-безукоризненными, исполненными сдержанного изящества и благородной грации. А сама она выглядела невероятно женственной и мягкой в простом, безыскусном платье воспитанницы обители.

Если бы Роан только знал, сколько сил и времени Оливия потратила на то, чтобы соответствовать его представлениям о том, как должна выглядеть и вести себя благородная шейна! Все эти годы она не могла забыть неприятных и обидных слов кузена о ней, и девушка с маниакальной прилежностью выполняла все, чему ее учили сестры, мечтая, что когда вернется домой, тот, ради кого она так старалась, оценит ее усилия.