Месть Клеопатры - [5]

— Мы повезем вас туда, где хранится товар.

На выходе из номера Леви посмотрел на картину, висящую над диваном, и покачал головой, давая понять, что у него нет ни малейшего представления по поводу смысла происходящего. Конрадо, подойдя к Рамону, что-то шепнул ему, а затем побежал вперед, открыл дверь, ведущую на лестницу, и объявил:

— Обойдемся без лифта.

На лестнице было тихо и холодно, стены и ступени — как в казарме, серого цвета, а перила — кроваво-красные, как кардинальская мантия.

— На какой нам этаж? — спросил Леви, не в силах преодолеть охватившую его дрожь. Может, взять да арестовать этих сбытчиков? Или послать их подальше? И кто такой этот Гектор? Кем бы он ни был, подумал Леви, но это наверняка важная шишка, иначе бы такой матерый убийца, как Конрадо, не называл его сэром. — Так на какой нам этаж? — повторил он.

— На пятый, — сказал Конрадо.

Они только что миновали площадку девятого этажа, когда за спиной у них беззвучно распахнулась дверь. На площадку молча вышел мужчина. Это был рослый испанец, одетый в превосходно сшитый коричневый шерстяной костюм. В его густых черных волосах серебрилась седая прядка, а темные глаза испытующе глядели из-под пышных бровей. Он был рябым, и это сильно портило его внешность. Руки в резиновых перчатках, а на правой руке еще был надет и коричневый бумажный пакет. Поглядев вниз, на живые мишени, он поднял руку с пакетом.

Дилео, почувствовав опасность, резко повернулся, увидел застывшего в угрожающей позе незнакомца и хотел было предупредить Леви. Но испанец выпалил в него из автоматического пистолета с глушителем, и град пуль 45-го калибра взорвался в груди у внедренного агента, убив его наповал. Тело Дилео рухнуло на ступени.

Судорожно потянувшись за спрятанной под ремень «береттой», Леви тоже повернулся, чтобы взглянуть в лицо опасности. И он уже сжимал в руке гладкую рукоятку пистолета, когда новый град пуль из автоматического пистолета с глушителем обрушился теперь уже на него, подбросив его в воздух и отшвырнув к стене, где он и застыл в сидячей позе в мгновенно образовавшейся вокруг него кровавой луже.

— Я не попаду на бар-мицву к Давиду, — сказал он и умер.

Скомканный бумажный пакет полетел вниз по лестнице. Побелев от волнения, сбытчики наблюдали за тем, как по лестнице к ним спускается убийца. Его невыразительный взгляд был исполнен, казалось, пугающего равнодушия.

Рамон поднял руки в знак капитуляции, увидев, что автоматический пистолет с глушителем теперь нацелен в него и в его напарника.

— Нам сказали, что с ними можно иметь дело, — жалобно простонал он.

— Они были ищейками, — прошептал Гектор и застрелил Рамона и Конрадо.

Глава 2

Верзила Паули со всей силы пнул корзину для бумаг у себя в кабинете на девятом этаже Первого полицейского управления и со мстительным удовлетворением проследил за тем, как она грохнулась об стену, а ее содержимое разлетелось по всему кабинету. На этот раз сила удара была такова, что пластиковая корзина не выдержала и в ее корпусе образовалась дыра в том месте, куда он угодил башмаком. «Ну и хрен с ней!» Он наддал ногой ей еще раз — и корзина снова ударилась о стену, сбив с нее снимок, на котором был изображен сам Паули в компании с ныне отставным комиссионером Беном Уардом.

Вернувшись к письменному столу, Верзила Паули плюхнулся в кресло и уставился в окно на ослепительно сверкающий купол муниципалитета, торчащий из строительных лесов, и в сотый, должно быть, раз подумал, когда же, наконец, в этом чертовом городе завершатся беспрерывные ремонтные работы.

Верзилой Паули заместителя главного инспектора Пола Бурке прозвали уже давно. Росту в нем было шесть футов два дюйма. Последние восемь лет он заведовал отделом по борьбе с наркотиками. Да и на протяжении всей двадцативосьмилетней службы ему приходилось возиться главным образом с наркотиками. Вчерашнее убийство Дилео и Леви довело счет потерь отдела до трех на протяжении последних полутора лет, трех великолепных — из числа самых лучших — агентов, причем все трое погибли, пытаясь внедриться в одну и ту же сеть наркобизнеса. Каким же образом мафия раскрывает их «легенды»? Таким вопросом он задавался вновь и вновь. Он вскочил с места, подошел к вешалке и выкатил из-под нее доску для танцев — большой квадрат красного дерева толщиной в три четверти дюйма. Выкатив ее на середину кабинета, он оставил доску на полу, вернулся к шкафу, достал оттуда бальные туфли, подошел к дивану, уселся и расшнуровал башмаки.

Не считая кофе с сушками, выпитого им в полдесятого, по прибытии в Управление, он сегодня ничего не ел. Но голода он сейчас не чувствовал. Только гнев и растерянность.

Другие предаются медитации, Верзила Паули — танцует. Очутившись на танцевальной доске, он стряхивал с себя земные заботы, его тело парило, мысль становилась острой и цепкой. Большую часть ночи он занимался осмотром места преступления и прибыл в Управление прямо оттуда. Ему надо было прочистить мозги и понять, что не сработало в «легендах» убитых агентов. Сняв башмаки, он надел и зашнуровал бальные туфли. Сняв галстук и рубашку, осторожно повесил их на спинку кресла, встал на доску для танцев и принялся перебирать ногами, расслабившись всем телом, но отбивая руками заданный ритм. В темпе свинга он сделал тройной поворот, ни на мгновение не отвлекаясь от мысли о том, что ему необходимо найти допущенную в работе ошибку. Нет ли утечки информации из здешних стен? Может, наркодельцам удалось завербовать одного из его сотрудников? Может, кому-нибудь подсунули бабу или кто-то просто распустил язык в дурной компании?