Дело происходит в Светоне, на металлургическом заводе Рокфеллера. Металлисты бастуют уже вторую неделю. Но не одни забастовщики пришли послушать необычного оратора. Зал, отданный местной библиотекой под собрание, набит битком. Здесь осторожные деревенские парни — батраки с ближних ферм; телеграфисты и диспетчеры станции Светон; множество ребят с ближайших заводов и фабрик — и даже тайком пробравшийся сюда с Секретного завода Джека Кресслинга молодой металлист Лори Лен.
— Ты сказки рассказываешь, Мик! — крикнул в спину оратору желтолицый ямаец Карло.
— Сказки? Зайди к нам на фабрику — посмотришь своими глазами. Я говорю себе: Мик Тингсмастер, не ты ли отец этих красивых вещичек? Не ты ли делаешь дерево узорным, как бумажная ткань? Не щебечут ли у тебя филенки нежнее птичек, обнажая письмена древесины и такие рисунки, о которых не подозревают школьные учителя рисования? Зеркальные шкафчики для знатных дам, хитрые лица дверей, всегда обращенные в вашу сторону, шкатулки, письменные столы, тяжелые кровати, потайные ящики — разве все это не мои дети? Я делаю их своею рукою, я их знаю, я их люблю, и я говорю им: «Эге-ге, дети мои, вы идете служить во вражеские кварталы! Ты, шкаф, станешь в углу у кровопийцы; ты, шкатулка, будешь хранить брильянты паучихи, — так смотрите же, детки, не забывайте отца! Идите туда себе на уме, себе на уме, верными моими помощниками…»
Тингсмастер выпрямился и обвел глазами толпу:
— Да, ребята. Одушевите-ка вещи магией сопротивления. Трудно? Ничуть не бывало. Замки, самые крепкие, хитрые наши изделия, — размыкайтесь от одного нашего нажима! Двери пусть слушают и передают, зеркала запоминают, стены скрывают тайные ходы, полы проваливаются, потолки обрушиваются, крыши приподнимаются, как крышки. Хозяин вещей — тот, кто их делает, а раб вещей — тот, кто ими пользуется!
— Эдак нам нужно знать больше инженера, — вставил старый рабочий. — Темному человеку не придумать ничего нового, Мик, он делает, что ему покажут, и баста.
— Ошибаешься! Влюбись в свое дело — и у тебя откроются глаза. Взгляните-ка на эти полосы металла. Ведь они дышат, действуют, имеют свой спектр, излучаются на человека, хоть и невидимо для врачей. Вы должны знать их действие, вы подвергаетесь ему десятки лет. Изучите каждый металл, пропитайтесь им, используйте его — и пусть он течет в мир с тайным вашим поручением и исполняет, исполняет, исполняет…
Тингсмастер удаляется; речь все глуше, большое бородатое лицо с прямыми белыми бровями над веселым взглядом меркнет мало-помалу — он скрылся; ему нужно взбодрить в Ровен-сквере бастующих телеграфистов, он уже далеко…
— Кто это был? — взволнованно спрашивает белокурый Лори Лен, металлист с Секретного, глядя вслед исчезнувшему оратору. — Черт побери, кто это был?
— Да сам ты откуда, если этого не знаешь? — послышалось со всех сторон.
А пожилой и медленный в движениях слесарь Виллингс, о котором известно было, что он набивает трубочку и двигается с явным подражанием Мику Тингсмастеру и даже пробует отпустить себе бороду точь-в-точь на такой же манер, наставительно произнес:
— Запомни и дальше не передавай! Это Микаэль Тингсмастер, с деревообделочной в Миддльтоуне. Он же токарь, слесарь, столяр — все, что тебе угодно; самый умный из нашего брата в Америке!
1. ДЖЕК КРЕССЛИНГ УЗНАЕТ НОВОСТИ
Маленький городок Миддльтоун утопает в высоких черных трубах, окружающих его со всех сторон и давно уже изгнавших из его центра всякое подобие зелени. На восточной его окраине, блестя светлыми стеклами, стоят корпуса деревообделочной фабрики Кресслинга. К железнодорожной станции каждые пять минут подходят товарные составы юго-восточной магистрали, акции которой на девять десятых принадлежат Джеку Кресслингу. С юга и севера город сжимают трубный, котельный, механический, гидротурбинный, автомобильный и прочие заводы Кресслинга. А на западе, за стальными щитами высокой ограды, прячется небольшой по размеру, но необыкновенно важный и дорогостоящий Секретный завод Кресслинга.
Болезненная любовь к рекламе и странное нервное беспокойство, снедающее миллиардера Кресслинга днем и ночью, не позволили ему сделать свой Секретный завод настолько секретным, чтобы о нем никто ничего не подозревал. Наоборот, вся пресса Америки только и знает, что строит догадки на его счет. Пишут о необыкновенных опытах, производимых на этом заводе, о связи его с отдаленными рудниками, нахождение которых, правда, не указывается, но зато упоминается о бывшей французской концессии в России и о том, что русская революция сильно отразилась на этой концессии; пишут о таинственной руде, будто бы найденной Кресслингом и обещающей сделать его властелином мира; пишут, и много пишут, о самом Джеке Кресслинге, наиболее интересном миллиардере в семье американских долларовых вельмож.
Джек Кресслинг холост. Ему сорок лет. Он высокого роста, сухощав, плотно и хорошо подобран, брит, сероглаз, со щегольски прилегающими к его внушительному черепу коротко подстриженными и крепко приглаженными волосами, серо-пепельный цвет которых на десятки лет гарантирует ему неопределенный возраст, известный под термином «моложавость». Вопреки обычаю американских миллиардеров ничего не знать и ничему не учиться, не отличать Данта от Канта и поэта Колриджа от овсянки,
