Месмерические откровения - [3]

В. — Ваше возражение ничего не стоит опровергнуть, несмотря на его кажущуюся неопровержимость. Что касается движения небесного тела, то совершенно безразлично, оно ли проходит сквозь эфир или эфир сквозь него. Нет более грубой астрономической ошибки, чем попытка установить связь между замедлением движения комет и сопротивлением эфира. Как бы ни был эфир разрежен, он остановил бы всякое движение небесных тел в гораздо более короткий срок времени, чем предполагают астрономы, пытавшиеся обойти затруднение, которого не могли разрешить.

П. — Однако, подобное отождествление бога с материей не умаляет ли его достоинства? (Я должен был повторить этот вопрос дважды, прежде чем В. понял его.)

В. — Почему же материя заслуживает меньшего благоговения, чем дух? Не забывайте, что я говорю именно о такой материи, которая во всех отношениях сливается с «душой» или «духом» ваших школ, оставаясь в то же время тождественной с материей этих школ. Бог, со всем могуществом, присущим духу, есть только совершенная материя.

П. — Итак, вы утверждаете, что движение бесчастичной материи есть мысль?

В. — В общем, это движение есть мировая мысль мировой души. Эта мысль творит. Все твари — только мысли бога.

П. — Вы говорите: «в общем»?

В. — Да. Мировая мысль есть бог. Для новых личностей необходима материя.

П. — Вот теперь вы сами говорите о «душе» и «материи», как метафизик.

В. — Да, чтобы избежать путаницы. Под словом «душа» я подразумеваю бесчастичную материю; под словом «материя» — все остальные формы последней.

П. — Вы сказали, что «для новых личностей необходима материя».

В. — Да; так как не воплощенная душа остается богом. Для сотворения личных мыслящих существ необходимо воплощение частиц, божественной души. Так, человек является личностью. Отрешившись от своей телесной оболочки, он становится богом. Движение воплощенных частей бесчастичной материи есть мысль человеческая, как движение целого — мысль бога.

П. — Вы сказали, что человек, отрешившийся от телесной оболочки, становится богом?

В. (после продолжительного колебания). — Я не мог сказать этого; это — бессмыслица.

П. (глядя в записную книжку). — Однако же, вы сказали: «отрешившись от своей телесной оболочки, он становится богом».

В. — Да, это было бы верно, если бы он мог отрешиться от тела, всецело утратить личность. Но этого не может быть — по крайней мере, никогда не будет, — иначе придется допустить, что действие бога может исчезнуть, быть отменено или взято назад, то есть оказаться не нужным и бесплодным. Всякое творение, в том числе и человек, — мысль бога. Мысль по природе своей неотменима.

П. — Я не понимаю. Вы говорите, что человек не может расстаться с телом?

В. — Я говорю, что он никогда не будет бестелесным.

П. — Объяснитесь.

В. — Тело является в двух видах: зачаточное и совершенное, — их можно сравнить с гусеницей и бабочкой. То, что мы называем «смертью», только болезненное превращение. Наше настоящее воплощение — не завершенное, подготовительное, временное. Будущее — окончательное, совершенное, бессмертное.

П. — Но превращения гусеницы мы знаем, они доступны непосредственному наблюдению.

В. — Нашему, да, — но не самой гусеницы. Материя, из которой состоит наше зачаточное тело, доступна органам этого тела; или, чтобы выразиться яснее, наши зачаточные органы приспособлены к материи, из которой состоит зачаточное тело, но не к той, которая образует тело законченное. Таким образом законченное тело ускользает от наших зачаточных чувств, и мы замечаем только оболочку, спадающую при смерти с внутренней формы, а не самое внутреннюю форму. Но тот, кто вступил в законченную жизнь, познает и оболочку и внутреннюю форму.

П. — Вы часто говорили, что месмерическое состояние очень близко напоминает смерть. Как это понимать?

В. — Говоря, что месмерическое состояние напоминает смерть, я подразумеваю сходство его с законченной жизнью. Дело в том, что когда я нахожусь в сомнамбулическом сне, органы моей зачаточной жизни перестают действовать, и я воспринимаю внешние впечатления прямо, без органов, при посредстве среды, которой буду пользоваться в окончательной, неорганизованной жизни.

П. — Неорганизованной?

В. — Да, при помощи органов личность сообщается только с известными родами и формами материи; остальные роды и формы остаются для них недоступными. Органы человека приспособлены к условиям его зачаточной жизни, — и только; но, в окончательном существовании, не связанном с какой-либо организацией, ему становится доступным все — исключая воли бога — то есть движения беcчастичной материи. Вы получите довольно ясное понятие об окончательном теле, если я скажу, что оно представляет из себя сплошной мозг. Оно не таково, но это уподобление поможет вам составить представление о том, что оно есть в действительности. Светящееся тело возбуждает колебания в светоносном эфире. Эти последние возбуждают подобные же колебания в ретине глаза; эти, в свою очередь, в оптическом нерве. Оптический нерв сообщает их мозгу, мозг — бесчастичной материи, которая проникает его. Колебания последней — мысль. Вот путь, посредством которого душа в зачаточной жизни сообщается с внешним миром; и этот внешний мир сужен для зачаточной жизни особым свойством органов ее. Но в окончательной жизни без органов внешний мир сообщается со всем телом (которое, как я уже заметил, состоит из вещества, сходного с мозгом) без всяких других посредников, кроме эфира, несравненно более тонкого, чем светоносный эфир. И, в соответствии с вибрациями этого эфира, все тело вибрирует, приводя в движение проникающую его бесчастичную материю. Отсутствию особых органов должны мы приписать почти неограниченную восприимчивость окончательной жизни. Напротив, зачаточное существо стеснено своими органами, как птица клеткой.