Месмерические откровения - [2]

). — Я должен умереть.

П. — Огорчает вас мысль о смерти?

В. (живо). — Нет, нет!

П. — Вас радует этот исход?

В. — Будь я в здоровом состоянии, я желал бы умереть, но теперь мне все равно. Месмерический сон почти то же, что смерть.

П. — Я бы желал, чтоб вы объяснились, мистер Ванкирк.

В. — Я бы и сам желал, но для этого требуется усилие, к которому я не чувствую себя способным. Почему вы не предлагаете мне надлежащих вопросов?

П. — Что же я должен спрашивать?

В. — Вы должны начать с начала.

П. — С начала? Но в чем же это начало?

В. — Вы сами знаете, что начало в боге (слова эти были сказаны тихо, нерешительным голосом, с выражением глубочайшего благоговения).

П. — Что же такое бог?

В. - (после некоторого колебания). — Не могу ответить на этот вопрос.

П. — Бог есть дух?

В. — Пока я не спал, я знал, что подразумеваете под словом «дух», теперь для меня это пустой звук; такой же, как истина, красота, — все это только качества.

П. — Бог нематериален?

В. — Нет никакой нематериальности, — это опять-таки пустое слово. То, что не материя, вовсе не существует, — иначе свойства были бы вещами.

П. — Значит, бог материален?

В. — Нет. (Этот ответ крайне удивил меня.)

П. — Что же он такое, наконец?

В. (после продолжительного молчания, вполголоса). — Я знаю… но это очень трудно сказать. (Опять долгое молчание.) Он не дух, потому что существует. Не материя, в том смысле, как вы ее понимаете. Но есть степени материи, о которых человек ничего не знает; более грубая — вмещает в себе более тонкую, более тонкая проникает более грубую. Например, атмосфера вмещает электрическое начало; электрическое начало проникает атмосферу. Тонкость или разреженность этих степеней материи возрастает, пока мы не достигнем материи бесчастичной, то есть не состоящей из частичек, неделимой, единой; ее законы совершенно иные. Эта последняя, или без — частичная материя, не только проникает все вещи, но и вмещает их в себе; она есть все в самом себе. Эта материя — бог. То, что люди обозначают словом «мысль», есть эта самая материя в движении.

П. — По мнению метафизиков, всякое действие сводится к движению и мысли, при нем последняя дает начало первому.

В. — Да; и мне ясна теперь путаница в господствующих идеях. Движение есть действие души, а не мысли. Бесчастичная материя, или бог, в покоящемся состоянии есть (насколько мы можем себе представить ее) то, что люди называют душою. Способность самопроизвольного движения (тождественная человеческой воле) в бесчастичной материи возникает в силу ее единства и всеобъемлющего свойства; каким образом? — я не знаю, — и — теперь мне ясно это — никогда не узнаю. Но бесчастичная материя, приведенная в движение законом или свойством, присущим ей самой, — есть мышление.

П. — Не можете ли вы дать мне более точное понятие о бесчастичной материи?

В. — Формы материи, знакомые человеку, представляют ряд ступеней по своей доступности для внешних чувств. Сопоставим, например, металл, кусок дерева, каплю воды, атмосферу, газ, теплоту, электричество, светоносный эфир. Все эти вещества мы называем материей, и всякую материю подводим под одно общее определение; но при всем том нет двух идей настолько различных, как, напр., идея металла и светоносного эфира. Стараясь представить себе этот последний, мы испытываем почти непреодолимое стремление отождествить его с духом или с ничто. Единственное соображение, которое удерживает нас от этого — представление об атомическом строении эфира; но и здесь мы должны опираться на наше понятие об атоме, как о чем-то бесконечно малом, твердом, осязаемом, весомом. Откиньте идею атомического строения — вы уж не будете представлять себе эфир, как бытие, или, по крайней мере, как вещество. За недостатком лучшего слова мы можем называть его духом. Теперь сделайте шаг далее от светоносного эфира, — представьте себе вещество, которое отличается от эфира по своей плотности так же, как эфир, от металла, — вы придете (вопреки всем школьным догматам) к понятию о единой массе, — о бесчастичной материи. Дело в том, что хотя мы можем допустить бесконечно малую величину самих атомов, но бесконечно малое расстояние между ними — бессмыслица. Должна существовать степень разрежения, при которой — если число атомов достаточно велико — промежутки между ними исчезают, и масса приобретает абсолютную связность. Но раз устранено понятие об атомическом строении, — материя неизбежно сливается с тем, что мы называем духом. Тем не менее, она остается материей в полном смысле этого слова. Дело в том, что мы не можем представить себе духа, раз не представляем материи. Когда нам кажется, что мы имеем понятие о духе, мы только обманываем свой ум представлением бесконечно разреженной материи.

П. — Мне кажется, идея абсолютной связности приводит к неразрешимому противоречию. Я имею в виду слабое сопротивление, встречаемое небесными телами в их движении; сопротивление, которое хотя и существует в некоторой степени, но так ничтожно, что ускользнуло даже от проницательности Ньютона. Мы знаем, что сопротивление тел зависит, главным образом, от их плотности. Абсолютная связность есть абсолютная плотность. Если нет никаких промежутков, то частицам тела некуда двигаться. Абсолютно плотный эфир оказал бы большее сопротивление движению небесного тела, чем эфир из алмаза или стали.