Мещане - [49]
- Однако он лгуном никогда не был и если пишет, что ему дали любовь, так его, конечно, уверяли в этом.
- Будешь уверять во всем, как нужда заставит, - сказала невеселым голосом Домна Осиповна. - Мы, женщины, такие несчастные существа, что нам ничего не позволяют делать, и, если мы хлопочем немножко сами о себе, нас называют прозаичными, бессердечными, а если очень понадеемся на мужчин, нами тяготятся!
Бегушев понял, что в этих словах и ему поставлена была шпилька, но прямо на нее он ничего не возразил, видя, что Домна Осиповна и без того была чем-то расстроена, и только, улыбаясь, заметил ей, что она сама очень еще недавно говорила, что ей понятно, почему мужчины не уважают женщин.
- Да, дрянных женщин!.. Но не все же они такие!.. - возразила она и затем, без всякой паузы, объявила, что муж ее вернулся из Сибири.
Лицо Бегушева мгновенно омрачилось.
- Когда? - спросил он глухим голосом.
- Третьего дня! - отвечала Домна Осиповна.
- Что же, дед простил его? - продолжал Бегушев.
- Дед умер!
- И господин Олухов поэтому сделался наследником пяти миллионов?
- Не знаю, собственно пяти ли миллионов, но состояние огромное, хоть и в делах все.
- По которым хлопотать вам придется?
- Конечно, и мне будут хлопоты.
Далее Бегушев не расспрашивал и перенес разговор на другое.
- А с своей привязанностью господин Олухов помирился?
- Нет, кажется!
- И она не живет больше в вашем доме?
- Давно!.. Я тогда же через полицию почти просила ее удалиться!..
И об этом Бегушев не стал более расспрашивать.
Вскоре раздался звонок.
- Это муж ваш, конечно? - проговорил Бегушев и взглянул мельком на свою шляпу, как бы затем, чтобы взять ее и убраться восвояси.
- Не думаю!.. Скорей, это доктор; муж уехал к нашему адвокату и не скоро вернется, - отвечала Домна Осиповна.
Приехал в самом деле доктор Перехватов. От потери восьми тысяч в банке "Бескорыстная деятельность" он несколько утратил свежесть своего превосходного румянца.
Войдя в кабинет, Перехватов первоначально поклонился почтительно Бегушеву, а потом отнесся к самой хозяйке.
- Как сегодня ваше здоровье? - говорил он, беря ее за руку и, по обыкновению, щупая пульс. - Сегодня поспокойнее!.. Гораздо поспокойнее!..
- Разве вы были больны? - спросил Бегушев Домну Осиповну.
- Так, не особенно, - отвечала та.
- Какое не особенно, - обличил ее доктор, - я десять лет практикую, а таких истерик не встречал!
- Они у меня часто бывают, - объяснила Домна Осиповна.
- Не верю... - возразил доктор, - если бы они у вас в такой степени часто повторялись, вы давно бы с ума сошли!
- Фантазия какая! С ума сошла! - произнесла Домна Осиповна.
Бегушев внимательно прислушивался к этому разговору. Ему странным казалось, что Домна Осиповна не прислала ему сказать, что она больна. "И отчего с ней могла случиться такая сильная истерика?.. Уж не произошло ли у ней что-нибудь неприятное с мужем?" - пришло ему в голову.
- Когда же вы именно захворали? - спросил он ее.
- Вчера только! - отвечала Домна Осиповна и постаралась весело улыбнуться.
Бегушев не ошибался в своем предположении: у Домны Осиповны действительно была неприятность с мужем! Дело в том, что Олухову его Глаша своей выпивкой, от которой она и дурнела с каждым днем, все более и более делалась противна, а вместе с тем, видя, что Домна Осиповна к нему добра, ласкова, и при этом узнав от людей, что она находится с Бегушевым вовсе не в идеальных отношениях, он начал завидовать тому и мало-помалу снова влюбляться в свою жену. Домна Осиповна, еще до поездки его в Сибирь, видела, что он все как-то ласкался к ней, целовал без всякого повода ее руки; тогда это не смущало ее; она даже была отчасти довольна такого рода его вниманием, рассчитывая через то сохранить на него более сильное влияние.
Возвратясь же из Сибири и сделавшись обладателем пяти миллионов, Олухов, несмотря на ничтожность своего характера, уверовал, однако, в одно: что когда у него денег много, так он может командовать людьми как хочет! Первоначальное и главное его намерение было заставить Домну Осиповну бросить Бегушева, которого Олухов начал считать единственным разрушителем его семейного счастья.
В первый день приезда мужа Домна Осиповна успела только заметить, что он был сверх обыкновения важен и гораздо солиднее, чем прежде, держал себя, чему она и порадовалась; но на другой день Олухов приехал домой к обеду после завтрака в "Славянском Базаре" и был сильно выпивши. Усевшись с прежнею важностью за стол, он прямо объявил Домне Осиповне, что желает с ней жить, как муж с женой.
- Будет уж, - присовокупил Олухов, - довольно подурачились и вы и я.
Слова эти, точно стрелы, пропитанные ядом, пронзили все существо Домны Осиповны. Олухов ей был противен до омерзения.
- Нет, это невозможно... - произнесла она тихо, и перед ней мелькнули пятьсот тысяч, которые Домна Осиповна, впрочем, надеялась получить от мужа и через суд, если бы он не стал их отдавать; а из прочего его состояния ей ничего не надо было, - так, по крайней мере, она думала в настоящую минуту.
Озадаченный ответом жены, Олухов, в свою очередь, побледнел: самодур-дед в нем отчасти жил еще!
«Если вам когда-нибудь случалось взбираться по крутой и постоянно чем-то воняющей лестнице здания присутственных мест в городе П-е и там, на самом верху, повернув направо, проникать сквозь неуклюжую и с вечно надломленным замком дверь в целое отделение низеньких и сильно грязноватых комнат, помещавших в себе местный Приказ общественного призрения, то вам, конечно, бросался в глаза сидевший у окна, перед дубовой конторкой, чиновник, лет уже далеко за сорок, с крупными чертами лица, с всклокоченными волосами и бакенбардами, широкоплечий, с жилистыми руками и с более еще неуклюжими ногами…».
«Нижеследующая сцена происходила в небольшом уездном городке Ж.. Аполлос Михайлыч Дилетаев, сидя в своей прекрасной и даже богато меблированной гостиной, говорил долго, и говорил с увлечением. Убедительные слова его были по преимуществу направлены на сидевшего против высокого, худого и косого господина, который ему возражал…».
Роман А.Ф.Писемского «Тысяча душ» был написан больше ста лет тому назад (1853—1858). Но давно ушедший мир старой – провинциальной и столичной – России, сохраненный удивительной силой художественного слова, вновь и вновь оживает перед читателем романа. Конечно, не только ради удовлетворения «исторического» любопытства берем мы в руки эту книгу. Судьба главного героя романа Калиновича – крах его «искоренительных» деяний, бесплодность предпринятой им жестокой борьбы с прочно укоренившимся злом – взяточничеством, лихоимством, несправедливостью, наконец, личная его трагедия – все это по-своему поучительно и для нас.
Известный роман выдающегося писателя, посвященный русской общественной жизни 60-х годов XIX века, проникнутый идеями демократизма, добра и человечности. Произведение это получило высокую оценку Л.Н.Толстого.
«Утро. Большой кабинетъ. Передъ письменнымъ столомъ сидитъ Владимiръ Ивановичъ Вуландъ, плотный, черноволосый, съ щетинистыми бакенбардами мужчина. Онъ, съ мрачнымъ выраженiемъ въ глазахъ, какъ бы просматриваетъ разложенныя передъ нимъ бумаги. Напротивъ его, на диванѣ, сидитъ Вильгельмина Ѳедоровна (жена его), высокая, худая, белокурая нѣмка. Она, тоже съ недовольнымъ лицомъ, вяжетъ какое-то вязанье…».
«Губернией управлял князь ***. Четверг был моим докладным днем. В один из них, на половине моего доклада, дежурный чиновник возвестил:– Помещик Шамаев!– Просите, – сказал князь…».
В настоящее издание включены все основные художественные и публицистические циклы произведений Г. И. Успенского, а также большинство отдельных очерков и рассказов писателя.
В настоящее издание включены все основные художественные и публицистические циклы произведений Г. И. Успенского, а также большинство отдельных очерков и рассказов писателя.
Настоящее Собрание сочинений и писем Салтыкова-Щедрина, в котором критически использованы опыт и материалы предыдущего издания, осуществляется с учетом новейших достижений советского щедриноведения. Собрание является наиболее полным из всех существующих и включает в себя все известные в настоящее время произведения писателя, как законченные, так и незавершенные.«Сказки» — одно из самых ярких творений и наиболее читаемая из книг Салтыкова. За небольшим исключением, они создавались в течение четырех лет (1883–1886), на завершающем этапе творческого пути писателя.
В девятый том вошли: очерки, воспоминания, статьи и фельетоны.http://ruslit.traumlibrary.net.
Впервые напечатано в сборнике Института мировой литературы им. А.М.Горького «Горьковские чтения», 1940.«Изложение фактов и дум» – черновой набросок. Некоторые эпизоды близки эпизодам повести «Детство», но произведения, отделённые по времени написания почти двадцатилетием, содержат различную трактовку образов, различны и по стилю.Вся последняя часть «Изложения» после слова «Стоп!» не связана тематически с повествованием и носит характер обращения к некоей Адели. Рассуждения же и выводы о смысле жизни идейно близки «Изложению».
Впервые напечатано в «Самарской газете», 1895, номер 116, 4 июня; номер 117, 6 июня; номер 122, 11 июня; номер 129, 20 июня. Подпись: Паскарелло.Принадлежность М.Горькому данного псевдонима подтверждается Е.П.Пешковой (см. хранящуюся в Архиве А.М.Горького «Краткую запись беседы от 13 сентября 1949 г.») и А.Треплевым, работавшим вместе с М.Горьким в Самаре (см. его воспоминания в сб. «О Горьком – современники», М. 1928, стр.51).Указание на «перевод с американского» сделано автором по цензурным соображениям.