Мещане - [32]

- Ты зачем ходила эту гостью раздевать, у ней у самой нет разве рук?

- Ах ты, дурак, дурак этакой! - сказала Минодора. - Какая бы госпожа ни приехала к барину, я должна служить, а уж Домне Осиповне и подавно: это все равно, что барыня наша теперь!

- Хороша барыня! - воскликнул Прокофий, и у него при этом перекосило даже рот от злости. - Похожа она на барыню! - присовокупил он, и очень возможно, что в мыслях своих сравнивал Домну Осиповну с Натальей Сергеевной, о которой Прокофий всегда с каким-то благоговением отзывался.

Он все время житья Бегушева за границей был при нем и даже немножко говорил по-французски и по-немецки.

В одно утро Прокофий выкинул новую штуку. Бегушев, как только приехала к нему Домна Осиповна, всей прислуге приказал никого не принимать, пока гостит она у него, и первые три дня прошли благополучно; но на четвертый поутру, когда Домна Осиповна, совсем еще неодетая, сидела у Бегушева в диванной и пила с ним чай, вдруг раздался довольно слабый звонок.

- Кто-то, кажется, позвонил? - произнесла Домна Осиповна и хотела было уйти.

- Не примут! - успокоил ее Бегушев.

Но Домна Осиповна явственно начала слышать мужские шаги, которые все более и более приближались к диванной, так что она поспешила встать, и только что успела скрыться в одну из дверей во внутренние комнаты, как из противоположных дверей появился граф Хвостиков.

Бегушев побагровел от злости. Он убежден был, что графа принял Прокофий, и принял с умыслом, а не просто. Первым его движением было идти и избить Прокофия до полусмерти, но от этого он, как и всегда, удержался, только лицо его оставалось искаженным от гнева. Граф Хвостиков, заметивший это и относя неудовольствие хозяина к себе, сконфузился и почти испугался.

- Pardon, mon cher!..* Я, может быть, обеспокоил тебя? - пробормотал он.

______________

* Извини, дорогой!.. (франц.).

- Нет, ничего! - отвечал Бегушев.

- Не занят ли ты чем-нибудь? Я и в другое время могу зайти к тебе! продолжал граф.

- Ничего, оставайтесь! - повторил еще раз Бегушев.

Граф сел на диван и, закинув голову назад, начал добрым и в то же время сохраняющим достоинство тоном:

- Как мне приятно было войти в твой дом!.. Так вот и видишь в этих маленьких, отдельных комнатках, что это была какая-нибудь моленная твоей матушки, а это, может быть, комнатка сестер твоих, а это уголок дальнего родственника, пригретого бедняка!..

Бегушев не без удивления выслушал эти элегические излияния графа и сначала объяснить себе не мог, зачем он им предавался.

Граф между тем продолжал:

- Ты все это, mon cher, сохранил, и потому честь и хвала тебе за то великая, а мы все это растеряли, уничтожили!

- Кто ж вас заставлял это делать? - произнес насмешливо Бегушев.

- Ветреность и глупость наша! - подхватил граф. - И это бы еще ничего... Конечно, это - священные воспоминания, которые приятно сохранять каждому!.. Но мы надурили больше того: мы растратили и промотали все наше состояние.

Бегушев на это промолчал. Он начинал смутно уразумевать, куда разговор клонился.

- А ты, cher ami*, скажи, все состояние твое капитализировал, кажется? - перешел уж прямо к делу граф.

______________

* дорогой друг (франц.).

- Нет!.. - пробурчал Бегушев.

- Но, разумеется, если бы ты это сделал, то у тебя огромный бы капитал составился.

- Не знаю, не рассчитывал... не считал!.. - отвечал Бегушев.

- Счастливый человек! - воскликнул граф. - Имеет такое состояние, что даже не считает, а мы и рады бы считать, да нечего!

Презрительная улыбка промелькнула на губах Бегушева.

- Да-с, да! - не унимался граф. - Три тысячи душ, батюшка, я прожил, по милости женщин и карт, а теперь на старости лет и приходится аферами заниматься!

- Что ж, на этом поприще ты можешь отлично поправить твои дела, произнес не без ядовитости Бегушев.

- Непременно поправлю, сомнения нет никакого! - воскликнул радостно граф. - Но все-таки, согласись, нравственно тяжело. Я был камергер, человек придворный; теперь же очутился каким-то купцом, так что не далее, как в прошлом генваре, на бале во дворце, великие князья меня спрашивают, чем я занимаюсь. "Pardon, Altesse*, говорю, я занимаюсь теперь аферами!" Хотел, знаешь, объяснить им мое положение, потому что, как ты хочешь, правительству следовало бы немножко поддерживать нас, хоть и безумцев, но все-таки людей, ему преданных: хоть бы службишку дали какую-нибудь или пенсьишку небольшую, а то ничего, никакого участия!..

______________

* Извините, ваше высочество (франц.).

- За что тебе дать пенсию, когда ты сам говоришь, что только и делал, что по женщинам ездил и в карты играл?

- Я про себя не говорю! - возразил граф. - А говорю вообще про дворянство; я же - слава богу! - вон у меня явилась способность писать проекты; я их более шести написал, один из них уже и утвержден, так что я недели через две пятьдесят тысяч за него получу; но комизм или, правильнее сказать, драматизм заключается в том, что через месяц я буду иметь капитал, которого, вероятно, хватит на всю остальную мою жизнь, но теперь сижу совершенно без денег, и взять их неоткуда: у дочери какой был маленький капиталец, перебрал весь; к этим же разным торгашам я обращаться не хочу, потому что люблю их держать в почтительном отдалении от себя, чтобы они мне были обязаны, а не я им!