Месье, или Князь Тьмы - [87]
Нарочитая беспомощность святых и женщин вызывает симпатию и удивление.
Тоби в порыве откровенности заявил: «За всю свою жизнь я не произнес ни единого правдивого слова, и об одном и том же событии мог говорить прямо противоположные вещи — настолько я был уверен в том, что всякое знание относительно, что наше восприятие отнюдь не всегда объективно. Я ведь, так сказать, прирожденный историк».
Оказавшись где-то посередине между конфликтующими понятиями «покой» и «движение» (точно в ловушке), человек впадает в панику и сам себя доводит до могилы; покой никогда не приносит столь необходимого успокоения и уверенности, а движение суть бесплодные перемены и беспредельная печаль. О Время — великий Плакальщик!
Mille baisers, Трэш, gélatineuses et patibulaires. Va caresser un chameau, garce.[150] Я старый слон, и мои задние ноги обросли грязью, надо бы почистить.
Их соединяло пустое пространство, тот зазор между чувствами, в котором, собственно, и возникает электрический импульс, называемый желанием.
О, нежные клапаны, задайте ритм дыханью,
Плавный, как эллипс, для сна моего мужа,
Это скучное Quandl Quand?[151] схожее с
«Динь-дон» часов во французском городке.
На незримых башнях — как печален
Завершающий удар. Кланг! Кто там за дверью?
Сегодня он пинтами пил знаменитое вино,
Истязал себя золотистым бесценным вином.
Можно ли представить, что смерть
Стареющего писателя где-то изменит
Реальность, уменьшив пространство
На размеры его персоны?
Человек видит себя не таким,
Каков он есть. Вот в чем весь ужас.
До смерти тяжко смотреть
На самодовольную обезьянку.
А мы, твердящие «люблю»…
Хуже нам или тем, кто владеет нами? Загадка.
Дождинки на пальцах, дым Итаки,
Старый слепой пес ждет у садовой калитки.
Прошлой ночью ему снилась негритянка,
Другая Трэш, он привел её
В шелестящую чащу, с улыбкой, пахнущей
Разрытой землей, разверзшейся могилой.
Пиа пишет: «У старого азиатского врача плоское гладкое лицо, как у задумчивой кобры, зато ум весь в зазубринах, как плита древнего колодца, на которой веревки протерли множество желобков. Колодец знаний глубок, а человеческая жажда неутолима. Однако известно, что колодцы имеют обыкновение высыхать, и уровень воды в них понижается».
«Зеркала изобрели для того, чтобы наблюдать за полетом ласточек». (Сильвия. Наверняка где-то это вычитала).
Торо[152] сказал примерно так: «Жизнь большинства жен состоит из молчаливого неодобрения». Роскошный интеллект в убогой оболочке. (Тоби.)
Ветер свистит в вороньем гнезде моего скелета,
В боевой рубке черепа,
В снайперском убежище глазного яблока,
Что смерть? Перемена кода, зоны пребывания.
Печаль провидца, шаркая, бредет чтобы… etc., etc.
Ребенком я упал в молоко. Потом женился и был coq en pute.[153] Писатель, брюхатый книгой, я бросился к Орте,[154] словно боялся за приплод. Вывести общие закономерности из вороха взаимоисключающих фактов и примет под силу и науке, и поэзии.
Тоби пресытился кембриджскими корибантовыми[155] колбасами. Сумчатые преподаватели надуты, как паруса. Галеоны подбитых мехом мантий.
Les grands sensuels agréés comme moi, Robin
Les sensuelles us Amour comme elle
Dans des jar dins d'agrément jouant
Comme des poules dans les basses cours
Sont plutqbt agronomiquement acariatres
Selon les pédérastes, les putains et les pâtres.
Mais ce soir si ce joli temps permet
Si I'equinoxe persiste
Nous allons entendre chanter tous les deux
La petite doxologie des toiles d'arraignes.
Éplucher le gros oignon de I'univers
Nous deux cachés par l'éventasil de la nuit.
Écoute, с 'est le temps qui coule
C'est la nuit qui fuit. A moi Bouboul![156]
Полжизни воевал я с этой ношей,
Но сдвинул ее лишь на волосок, полжизни
Надсаживал я легкие, рвал жилы.
Вы спросите: всего на волосок?
Хоть тяжелее разве что воздуха она,
Хоть медленнее Мамонтова зуба
Росла и мамонтовой ненависти?
Ногти продолжают расти и после смерти;
Вот и я тащил свой груз куда-то,
Когда уж не было дыханья.
Нес его вкупе с бременем моей загробной жизни
И с неодолимым грузом твоей кончины.
Что-то зреет вокруг этого долгого молчания, Пиа, как жемчужина безмолвия вокруг песчинки; золотой эмбрион глубинного смысла, обещанного гностикам. Говорят, кроме любви, только печаль, сладостная печаль, может развивать душу. Ах! Се beau temps оu j'étais malheureuse,[157] позиция мадам де Сталь.
Чего бы мы не отдали за безжалостное очарование Байрона?
Спокойствие и бесстрашие, даруемые при рождении, должны были бы стать естественными качествами человека, но, подсоединившись к коробке скоростей процесса, он преображается: из него выжимают истинность. Лишают индивидуальных черт, некой естественной кривизны…
Деревянная нога, ямочка с гноем, бородавка с глазком.
Ах! Молочные волынки скрытого желания! Сегодня вечером Сильвия терзает рояль Шопеном, а я читаю книжку об Индии — дымящийся навоз торговой предприимчивости.
Проза должна сверкать, как слюда. Вспышка нервного прозрения. Лунной ночью мертвецы висели в траншеях на колючей проволоке, как сперма на завитках девичьего межножья.
Сегодня я работал, качаясь под тяжестью ожерелья из суппозиториев. Я пришел к некоторым заключениям, например, секс это не физический акт, а мыслительный: Мысль на кончиках пальцев. (Тоби в апогее подавленной искренности.)
Четыре части романа-тетралогии «Александрийский квартет» не зря носят имена своих главных героев. Читатель может посмотреть на одни и те же события – жизнь египетской Александрии до и во время Второй мировой войны – глазами совершенно разных людей. Закат колониализма, антибританский бунт, политическая и частная жизнь – явления и люди становятся намного понятнее, когда можно увидеть их под разными углами. Сам автор называл тетралогию экспериментом по исследованию континуума и субъектно-объектных связей на материале современной любви. Текст данного издания был переработан переводчиком В.
Произведения выдающегося английского писателя XX века Лоренса Даррела, такие как "Бунт Афродиты", «Александрийский квартет», "Авиньонский квинтет", завоевали широкую популярность у российских читателей.Книга "Горькие лимоны" представляет собой замечательный образец столь традиционной в английской литературе путевой прозы. Главный герой романа — остров Кипр.Забавные сюжеты, колоритные типажи, великолепные пейзажи — и все это окрашено неповторимой интонацией и совершенно особым виденьем, присущим Даррелу.
Дипломат, учитель, британский пресс-атташе и шпион в Александрии Египетской, старший брат писателя-анималиста Джеральда Даррелла, Лоренс Даррелл (1912—1990) стал всемирно известен после выхода в свет «Александрийского квартета», разделившего англоязычную критику на два лагеря: первые прочили автору славу нового Пруста, вторые видели в нем литературного шарлатана. Третий роман квартета, «Маунтолив» (1958) — это новый и вновь совершенно непредсказуемый взгляд на взаимоотношения уже знакомых персонажей.
Дипломат, учитель, британский пресс-атташе и шпион в Александрии Египетской, старший брат писателя-анималиста Джеральда Даррела, Лоренс Даррел (1913-1990) стал всемирно известен после выхода в свет «Александрийского квартета», разделившего англоязычную критику на два лагеря: первые прочили автору славу нового Пруста, вторые видели в нем литературного шарлатана. Время расставило все на свои места.Первый роман квартета, «Жюстин» (1957), — это первый и необратимый шаг в лабиринт человеческих чувств, логики и неписаных, но неукоснительных законов бытия.
«Если вы сочтете… что все проблемы, с которыми нам пришлось столкнуться в нашем посольстве в Вульгарии, носили сугубо политический характер, вы СОВЕРШИТЕ ГРУБЕЙШУЮ ОШИБКУ. В отличие от войны Алой и Белой Розы, жизнь дипломата сумбурна и непредсказуема; в сущности, как однажды чуть было не заметил Пуанкаре, с ее исключительным разнообразием может сравниться лишь ее бессмысленность. Возможно, поэтому у нас столько тем для разговоров: чего только нам, дипломатам, не пришлось пережить!».
Дипломат, учитель, британский пресс-атташе и шпион в Александрии Египетской, старший брат писателя-анималиста Джеральда Даррела, Лоренс Даррел (1912-1990) стал всемирно известен после выхода в свет «Александрийского квартета», разделившего англоязычную критику на два лагеря: первые прочили автору славу нового Пруста, вторые видели в ней литературного шарлатана. Второй роман квартета — «Бальтазар» (1958) только подлил масла в огонь, разрушив у читателей и критиков впечатление, что они что-то поняли в «Жюстин».
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.
Действие романа «Земля» выдающейся корейской писательницы Пак Кён Ри разворачивается в конце 19 века. Главная героиня — Со Хи, дочь дворянина. Её судьба тесно переплетена с судьбой обитателей деревни Пхёнсари, затерянной среди гор. В жизни людей проявляется извечное человеческое — простые желания, любовь, ненависть, несбывшиеся мечты, зависть, боль, чистота помыслов, корысть, бессребреничество… А еще взору читателя предстанет картина своеобразной, самобытной национальной культуры народа, идущая с глубины веков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули. Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами, мелодиями и запахами – да-да, запахами: загородного домика, летнего сада, старины – их все почти физически ощущаешь при чтении.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
«Себастьян, или Неодолимые страсти» (1983) — четвертая книга цикла «Авиньонский квинтет» классика английской литературы Лоренса Даррела (1912–1990). Констанс старается забыть своего египетского возлюбленного. Сам Себастьян тоже в отчаянии. Любовь к Констанс заставила его пересмотреть все жизненные ценности. Чтобы сохранить верность братству гностиков, он уезжает в Александрию…Так же как и прославленный «Александрийский квартет» это, по определению автора, «исследование любви в современном мире».Путешествуя со своими героями в пространстве и времени, Даррел создал поэтичные, увлекательные произведения.Сложные, переплетающиеся сюжеты завораживают читателя, заставляя его с волнением следить за развитием действия.
«КОНСТАНС, или Одинокие пути»(1982) — третья книга цикла «Авиньонский квинтет» признанного классика английской литературы XX столетия Лоренса Даррела, чье творчество нашло многочисленных почитателей в России. Используя отдельные приемы и мотивы знаменитого «Александрийского квартета», автор рассказывает о дальнейшей судьбе своих персонажей. Теперь Констанс и ее друзьям выпало испытать все тяготы и трагедии, принесенные в Европу фашизмом, — тем острее и желаннее становятся для них минуты счастья… С необыкновенным мастерством описаны не только чувства повзрослевших героев, но и характеры нацистов, весьма емко и точно показан механизм чудовищной «военной машины» Третьего рейха.Так же как и прославленный «Александрийский квартет» это, по определению автора, «исследование любви в современном мире».Путешествуя со своими героями в пространстве и времени, Даррел создал поэтичные, увлекательные произведения.Сложные, переплетающиеся сюжеты завораживают читателя, заставляя его с волнением следить за развитием действия.
«Ливия, или Погребенная заживо» (1978) — вторая книга цикла «Авиньонский квинтет» признанного классика английской литературы XX-го столетия Лоренса Даррела, чье творчество в последние годы нашло своих многочисленных почитателей в России. Используя в своем ярком, живописном повествовании отдельные приемы и мотивы знаменитого «Александрийского квартета», автор помещает новых и уже знакомых читателю героев в Прованс и европейские столицы, живущие предчувствием второй мировой войны. Тайны отношений и тайны истории причудливо переплетаются, открывая новые грани характеров и эпохи.Так же как и прославленный «Александрийский квартет» это, по определению автора, «исследование любви в современном мире».Путешествуя со своими героями в пространстве и времени, Даррел создал поэтичные, увлекательные произведения.Сложные, переплетающиеся сюжеты завораживают читателя, заставляя его с волнением следить за развитием действия.
«Quinx, или Рассказ Потрошителя» (1985) — пятая, заключительная книга цикла «Авиньонский квинтет» признанного классика английской литературы XX столетия Лоренса Даррела, чье творчество нашло многочисленных почитателей и в России. Используя отдельные приемы и мотивы знаменитого «Александрийского квартета», автор завершает рассказ о судьбах своих героев. Вопреки всем разочарованиям и трагедиям, подчас окутанным мистическими тайнами, они стараются обрести душевное равновесие и утраченный смысл жизни. Ответы на многие вопросы скрыты в пророчествах цыганки, порой довольно причудливых.Так же как и прославленный «Александрийский квартет» это, по определению автора, «исследование любви в современном мире».Путешествуя со своими героями в пространстве и времени, Даррел создал поэтичные, увлекательные произведения.Сложные, переплетающиеся сюжеты завораживают читателя, заставляя его с волнением следить за развитием действия.