Мёртвый континент - [25]

Издалека, в сумерках трудно рассмотреть, как выглядят аборигены. Вблизи, при свете факелов, эти человекообразные приматы очень похожи на пигмеев, только белых. Лица грубые, черты словно вырублены долотом, небрежно обработаны крупной шкуркой. Редкая борода начинается от самых глаз, опускается на шею и дальше сливается с курчавыми волосами на груди. Лоб низкий, надбровные дуги массивные, нависающие. Узкие глаза прячутся под лохматыми бровями и толстыми, словно опухшими веками. Ресниц почти нет. Глаза расположены близко к переносице, отчего в темноте туземцы кажутся одноглазыми циклопами. Нос расположен почти параллельно земле, торчит, проще говоря. Ноздри, широкие и продолговатые, располагаются снизу, а не прямо, как на свином пятачке. Видимо, такая форма обеспечивает наивысший уровень обоняния. Хороший нюх в лесу – первое дело! Губы узкие, почти не видно. Рот представляет собой тонкую полоску, но когда туземец кричит или зевает, пасть раскрывается неестественно широко. Некоторые исследователи полагают, что челюсти туземцев устроены так же, как у змей – могут раздвигаться за счёт эластичных хрящей. Что ж, очень полезное свойство в дикой природе. Когда вокруг постоянная опасность, нет времени кусать да жевать, глотать надо и поскорее уносить ноги! Шея по размеру такая же, как голова, отчего туземец напоминает пень с глазами. Плечи и грудная клетка узкие, но руки толстые, перевиты тугими мышцами, жилистые. Туловище грушевидное, то есть тазовые кости широкие, зад мясистый, плотный. Ноги толсты в бёдрах, икроножные мышцы сильно развиты. За счёт очень мощных ног туземцы способны без устали лазить по горам, бегать на длинные дистанции, переносить значительный груз на большое расстояние без особой усталости. Очень выносливые вьючные приматы.

Язык беден. Это понятно, поскольку деятельность туземцев ограничивается удовлетворением самых простых потребностей, а их выражают такими же простыми понятиями. Туземцы вообще предпочитают общаться жестами, у них это признак хорошего тона. Тот, кто говорит вслух, невыдержанный, невоспитанный человек. Солидные, уважающие себя люди, так не ведут!

Все это Павел вспомнил, наблюдая за действиями аборигенов. В солдатской памятке говорилось что-то ещё об обычаях местных дикарей, но тут в спокойный ход его мыслей врывается дикий крик. Невольно вздрагивает, смотрит на поляну. Один из дикарей неосторожно приблизился к краю ямы и вепремонт сумел ухватить его за ногу. Туземец вопит во всю глотку, бешено дёргается, пытаясь вырваться из пасти зверя. Вепремонт крепко сжимает челюсти, встряхивает шишкастой башкой, явно намереваясь подбросить жертву, удобнее перехватить и зажевать. Перестал обращать внимание на суету людей вокруг и тут же поплатился за это. Кто-то из дикарей ловко швыряет копьё. Железный наконечник вонзается точно в глаз. От острой боли вепремонт сильно дёргает головой. Несчастного туземца, беспомощно болтающегося в сомкнутой пасти, подбрасывает в тёмное небо. Тело описывает полукруг, падает в пыль. Сначала Павел решил, что человек оглушён, не может подняться, но, приглядевшись, видит, что он мёртв. Правая нога вырвана, из огромной дыры вытекают последние капли крови. Вепремонт захлёбывается яростным рёвом, мотает башкой, ничего не соображая. Несколько раз бьётся головой о стены ямы, слышен гул, земля заметно дрожит. Павлу сверху хорошо видно, как осыпаются края. Ещё немного и обезумевший от боли зверь вырывается из западни. Огромное волосатое чудовище на мгновение замирает. С шумом втягивает воздух, по запаху определяя, где враги. Из глазницы торчит обломок копья, ручей крови течет по морде, шерсть свалялась мокрыми комьями, крупные капли одна за другой падают в пыль.

В наступившей тишине дико кричит вождь. Он стоит один прямо за спиной вепремонта. От зверя его отделяет только осыпавшаяся наполовину яма. Животное с необыкновенной быстротой поворачивается, единственный уцелевший глаз тотчас отыскивает врага. Прыжок. Брызгая кровью, чудовище приземляется в шаге от вождя, страшные челюсти раздвигаются, чтобы мгновенно сомкнуться и перекусить пополам ненавистного человечка. Земля под задними ногами рушится, зверь снова падает в яму, неуклюже заваливается на спину. Даже в густых сумерках, в нервном свете факелов Павлу видно, как страшно побелел вождь. Ни говоря ни слова, он резко взмахивает обеими руками. Опомнившиеся туземцы с воплями швыряют копья. Острые наконечники пробивают мягкую брюшину. Мамонт пытается встать, ворочается на дне и делает только хуже – копья вонзаются глубже, рассекают внутренности, из рваных ран льются потоки крови. Зверь ревёт тише, движения замедляются, становятся дёргаными. Наконец, мамонт ревёт последний раз, слышится хрип и животное медленно валится на бок. Ещё какое-то время раздаётся сиплое дыхание, резко стихает. Толпа дикарей взрывается криками восторга. Вождь, все ещё бледный от пережитого страха, выше задирает подбородок, но на лице скучающее выражение – да что там вепремонта завалить, ерунда!

Павел так увлёкся битвой коротышек с великаном, что не заметил, как оказался совсем рядом с ямой. Один из аборигенов заметил его, заорал. Все разом обернулись. Вождь что-то нечленораздельно буркнул и тотчас несколько шустрых, как мыши, туземцев оказались за спиной у Павла. Остальные стали полукругом и Павел оказался в окружении почти двух десятков дикарей, каждый из которых был чуть выше половины его роста, но в руках копья с широкими, острыми наконечниками. Медленно, чтобы не спровоцировать разгорячённых недавней схваткой дикарей на нападение, поднимает руки, лицо искривляется в приветливой улыбке.