Мертвый ключ - [29]

Она повернулась к Глэдис и насилу выдавила:

— Спасибо.

В отделении скорой помощи царил сущий бедлам. Свободных мест не было, и многие посетители просто ждали, прислонившись к стенкам. Где-то заходился криком младенец. Какая-то женщина придерживала обмотанное вокруг руки окровавленное полотенце, другой мужчина сидел, опустив голову меж колен. Чуть поодаль у стойки регистрации стояла очередь человек в пять. Беатрис ожидала разговора с медсестрой, совершенно не в силах смотреть по сторонам.

Когда она наконец оказалась у стойки, сестра что-то деловито записывала в планшете.

— Э-э, простите, я ищу Дорис Дэвис. Ее должны были привезти сюда на скорой.

— Ее госпитализировали? — спросила медсестра, не отрываясь от записей.

— Не знаю. Мне только и сказали, что ее повезли в отделение скорой помощи.

— Вам необходимо выяснить насчет госпитализации. За теми дверями, через два корпуса, — объяснила сестра, указав карандашом. — Следующий!

Беатрис хотела возмутиться, но ее вдруг начали душить слезы. Она отступила от стойки и бросилась прочь из приемной. На улице девушка прислонилась к фонарному столбу и дала волю рыданиям.

— Вы в порядке, мисс? — раздался чей-то голос.

Она даже не стала смотреть на участливого прохожего, просто отмахнулась и побрела по тротуару, утирая лицо трясущимися руками.

Дорис поместили в отделение реанимации. Женщина за стойкой направила Беатрис к лифтам. Она поднялась на пятый этаж и подошла к очередной стойке.

— М-мою тетю доставили к вам сегодня вечером на скорой помощи. Ей стало плохо на работе.

Ночная дежурная взглянула на покрасневшие глаза и расплывшуюся тушь Беатрис, и выражение ее лица чуть смягчилось.

— Как ее зовут?

— Дорис Дэвис.

— Одну минуту, я проверю. — Сестра ушла, оставив Беатрис одну в фойе отделения реанимации.

Откуда-то из-за стойки регистрации до девушки доносился приглушенный гул и пиканье аппаратов. В воздухе пахло чем-то вроде промышленного пылесоса и мочи. При мысли, что Дорис придется провести здесь всю ночь, ее замутило, и она рухнула в кресло и принялась раскачиваться вперед-назад. Потом стала тихонько напевать песенку: «Баю-бай… Засыпай… И не плачь, моя малютка… По утру к тебе придут… Расчудесные лошадки».

Это была колыбельная ее детства. Она не помнила, чтобы ей пели эту песенку, но иначе ведь и быть не могло. И она не помнила, во сколько лет она взяла в привычку напевать ее себе самой.

Наконец медсестра вернулась. Она что-то принесла — как оказалось, сумочку Дорис. Женщина положила ее на стойку и села на свое место. У Беатрис перехватило дыхание. Господи, Дорис умерла.

— У вашей тети инсульт.

Сумочка на стерильной стойке внезапно оказалась словно бы в другом конце туннеля, и девушка уносилась от него все дальше.

— Сейчас она в коме, — продолжала меж тем медсестра. — Доктор Маккаферти уже ушел домой, но завтра вы сможете с ним поговорить.

Кома… До Беатрис медленно дошел смысл слова. Она судорожно вздохнула. Значит, Дорис жива!

— Могу я увидеть ее?

Медсестра повела девушку по узкому коридору со стеклянными дверями по сторонам и приоткрыла последнюю справа. В палате на ослепительно белой простыне неподвижно лежала женщина. К ее ноздрям и вене на правой руке вели какие-то трубки. Беатрис с трудом узнала тело на каталке, но это определенно была Дорис. Она отшатнулась от двери и нетвердо двинулась назад в фойе, прикрывая рот рукой. Уже у самого лифта ее окликнула медсестра:

— Подождите! Сумочку не забудьте. — Женщина протянула Беатрис коричневую сумку. — Мы не рекомендуем оставлять подобные личные вещи в больнице. Мы не несем ответственности за их сохранность.

Сжимая сумочку, девушка в одиночестве побрела прочь. От больницы до дома было с километр пути, и от холодного пронизывающего ветра на холме не спасало даже пальто, но она едва ли что ощущала. Наконец Беатрис оказалась в квартире, где тут же рухнула на диван. Сумочка Дорис из мягкой потертой кожи так и оставалась у нее в руках.

Девушка обвела взглядом комнату. И что теперь? Что ей теперь делать? Она бросила сумочку на журнальный столик перед собой, но неудачно, и та упала на пол, рассыпав по полу содержимое — семь долларов, щетку для волос, всю в седых волосах, да помятую полупустую пачку ментоловых сигарет. Беатрис поднесла ее к носу и вдохнула аромат. Глаза у нее вновь наполнились слезами.

Она бережно взяла связку ключей тетушки и стала баюкать ее на ладони, словно это была рука Дорис. В больнице-то она к ней так и не прикоснулась. Просто взяла и удрала.

Беатрис до боли стиснула связку в руке. Потом принялась механически перебирать ключи. Вот ключ от квартиры, а вот от прачечной в подвале. Еще один, должно быть, от закусочной. Но вот последний ключ показался ей необычным. Он был значительно меньше и позамысловатей остальных. Вдобавок выглядел гораздо старее. Девушка перевернула его и увидела на нем номер — 547. Беатрис созерцала его, пока у нее не сомкнулись распухшие веки и она не погрузилась в сон.

В понедельник Беатрис явилась в бюро, по-прежнему пребывая в ступоре. Доктор что-то долго ей объяснял, упоминая лопнувшие кровеносные сосуды, курение и просто невезение, но из всего этого она только и уяснила, что Дорис может так и не выйти из комы.