Мертвый Бойфренд - [31]

Ривера кивнул. Он изучал меня довольно долго. Затем, стремглав отодвинул стул, да так, что он ударился о стену. Он вскочил на ноги. — Сожалею, если это было тяжело для тебя, — сказал он. — Я знаю —

— Да. Да, это было тяжело, — сказала я. Я полезла в сумку за бумажными салфетками и вытерла глаза. — Мне он нравился. Мне он по-настоящему нравился. И теперь я в совершенном ужасе зная, что была одной из последних кто видел его. И у меня никогда не будет возможности помириться с ним. Никогда. Я… никогда не смогу перестать думать о нем. По-настоящему, не смогу. Я снова вытерла глаза.

Он открыл дверь и указал жестом выйти следом за ним. — Я ценю ваше сотрудничество, — сказал он. — Офицер Миллер отвезет вас назад в торговый центр.

Он помахал Миллеру, стол которого стоял у стены в передней. Я торопливо пошагала к выходу, мечтая поскорее оттуда убраться.

Голос Риверы преследовал меня по пути к двери.

— Кейтлин, будь поблизости, хорошо? Мне может понадобиться поговорить с тобой еще.

27

Я поспешила в «Синеплекс», Дневник. Я опоздала, но мне было все равно. Мне нужно было вернуться к нормальной жизни, хотя бы для проформы. Я знала, что моя жизнь больше никогда не будет прежней, никогда не будет такой, как раньше.

Я нервничала и была так встревожена, что по коже у меня бежали мурашки. Я знала, что полиция вернется. Знала, что они в любой день могут прийти меня арестовывать. Арестовывать за убийство Блэйда, и я никак не смогу доказать, что не виновата. Никак не смогу доказать, что меня контролировала Дина Фиар.

Может, я смогу сослаться на невменяемость.

Что вполне возможно. Я имею в виду то, что я невменяема.

Да, я невменяема, раз связалась с Диной Фиар. Невменяема, раз попалась в ее ловушку. Невменяема, раз помогла ей с ее планом оживить бедного мертвого Блэйда.

Невменяема.

Как еще это назвать?

Я не слышала о Дине с тех самых пор, как мы сбежали из часовни в Норт-Хиллз. Не веря своим глазам, мы смотрели в пустой гроб. Затем, не сказав друг другу ни слова, выбежали в заднюю дверь.

Дина побежала к своей машине, ожидая, что я последую за ней. Но я изо всех ног бросилась вниз по улице, холодный ветер бил меня по горячим щекам, мои ботинки стучали по твердой и такой реальной земле. Я нуждалась в чем-нибудь реальном.

Мне нужно было убраться подальше от нее, от этого ужаса. Мой мозг разрывался от вопросов. Кто-то успел куда-то переместить тело Блэйда из гроба? Может, в холодильник или в другое место, где можно сохранить его в хорошем состоянии? Или его все-таки похоронили? Или же Дина, сама того не заметив, вернула его к жизни прошлой ночью?

Это было настоящее безумие. Но она сказала, что готовилась всю ночь, делая всякие свои магические штуки.

Нет. Нет. Я отказывалась в это верить.

Два дня я без устали проверяла все местные новостные сайты. Ждала статью об исчезнувшем теле, об украденном прямо из часовни трупе. Каждое утро за завтраком я хватала папину газету «Вестник Шейдисайда» и рылась в ней в поисках статьи.

Но ее там не было. Нигде не было. Равно как и ни одного слова о похоронах.

Оторвавшись от своих вафель, папа спросил меня:

— С каких пор ты интересуешься новостями?

— Эм… Я думала, там могли написать о моем друге, — ответила я.

Он забрал у меня газету и открыл спортивный раздел. Он не спросил, с чего это мой друг мог оказаться в новостях. Папа вообще не любит разговаривать по утрам, пока не выпьет вторую чашку кофе.

В школе я Дину не видела. Там я была ужасно рассеянна. Я была не в состоянии слушать учителей, а потом мисс Райан, учительница физкультуры, отозвала меня с площадки во время волейбола и спросила, нормально ли я себя чувствую.

Я избегала Джулию и Миранду. Они старались выразить сочувствие, лебезили передо мной, повторяли, что понимают мои чувства, говорили, как ужасно то, что случилось с Блэйдом (знали бы они!), спрашивали, что они могут сделать, чтобы подбодрить меня.

Ничего. Ничего не могло меня ободрить.

Они были моими лучшими подругами и желали мне только добра. И конечно, они по-настоящему беспокоились обо мне. Но я бы не выдержала обеда с ними. Когда все двинулись в столовую, я выскользнула наружу.

Был теплый апрельский день, скорее похожий на летний, чем на весенний. Я отправилась на долгую прогулку за школу, мимо парковки для учащихся и стадиона.

За школой простирался Шейдисайдский парк. Я развалилась на скамейке, подставив голову солнцу, закрыв глаза и попытавшись выбросить все из головы. Я подумала о том, как мы очищаем доску. Просто стираем все начисто, стираем все прочь.

И начинаем все сначала…

Конечно, я не смогла бы этого сделать. Как я могла просто стереть весь случившийся со мной ужас?

Я сидела там на солнце, в тихом парке, среди пробивающихся сквозь землю нарциссов, среди крохотных молодых листочков, распускающихся на по-зимнему полудремлющих деревьях. И, наверное, я просидела бы там весь день. Если бы мимо не прошли две женщины, толкающие детские коляски, ребенок в одной из которых заплакал.

Пронзительный звук вырвал меня из моих туманных грез. Я вскочила на ноги, встрепенулась, как собака, развернулась и направилась обратно к школе.