Мертвые всадники - [13]

Назойливая трещотка ночного сторожа, сгонявшая мелких птиц, умолкла, и бала, охранявший джугару, присоединился к толпе.

Кадырбай свернул в сторону.

Отсюда открывался далекий вид. Долина уходила вниз, и на горизонте синели тополя бекства Мугафара. Люди сказали правду. От соседнего амлекдара двигалась по воздуху черная туча, и по полям ползла за нею огромная тень.

Это была джурада.

Черная туча отливала на солнце серебром. Это блестели крылья джурады. Как кусок черной материи, растягивалась она по воздуху над цветущими обработанными бахчами чарджуйских дынь, и там, где куски этой черной тучи падали вниз, зелени больше видно не было.

С поля, к краю холма, выбегали жители кишлака и с молчаливым отчаянием смотрели на гибель трудов своих. Вот обрывок черного волнующегося клуба распластался в воздухе, сразу застлал все бахчи внизу, и все ясно услышали треск, шелест и грозный шорох...

— Теперь дынь нет, джугары нет, — медленно сказал кто-то, и толпа молча продолжала смотреть на поля. Какой-то декхан обернулся назад и показал рукой в небо.

Над целым полем нависла сплошная стая розовых птиц. Это были розовые скворцы. Они воинственно кричали, а потом, растянувшись в правильные ряды, бросились на джураду. Они били саранчу клювами, и как только джурада подымалась на воздух, пернатые бойцы бросались навстречу и с быстротой молнии поражали врага. Скоро половина стаи вернулась назад. Вся грудь красивых птиц была покрыта кровью саранчи, и скворцы стали плескаться и брызгаться в арыке, а когда вторая половина стаи вернулась назад купаться, то птицы первой, еще мокрые, бросились вперед, и бой не прекращался ни на одну минуту.

Целое облако джурады загудело куда-то кверху, но скворцы преградили ей дорогу, и когда саранча поднялась очень высоко, вверх над головой жителей, скворцы последовали за ней, и битая джурада дождем посыпалась сверху на поля.

Селим смотрел, как очарованный, на эту борьбу, но когда взглянул на отца, то увидел у него на глазах слезы. Селим испугался и зарыдал, обхватив ноги отца, а он взял сына на руки и пошел домой.

Возле кишлака им встретился сам амлекдар (начальник области) на белом коне, в золотом парчевом халате. Он ехал смотреть джураду. Его окружала толпа сарбазов (солдат), вооруженных ружьями. Тут были старики и юноши, которых амлекдар взял в сарбазы на всю жизнь за разные преступления и неплатеж подати.

Кадырбай сошел с дороги, низко поклонился и вспомнил, что ему надо платить этому самому амлекдару подушные и за себя, и за жену, и за Селима, а иначе амлекдар через три дня возьмет его в солдаты, и жена с сыном умрут с голода.

Приближаясь к дому, они услыхали по всему кишлаку плач, как по покойнику. По дороге сельчане рассказали, что новый бек приказал взять своим закятчи большую подать, так как джурада съела весь его хлеб. Кроме того, амлекдар взял несколько человек в солдаты за неплатеж податей. Богачи не берут в батраки даже за четвертую часть урожая, так как испугались джурады, и теперь все решили заняться торговлей.

От этих новостей в первый раз в жизни кроткое лицо Кадырбая стало мрачным, и глаза приняли решительное выражение. Он пошел быстрее и, как только вошел в дом, приказал ханум запереть ворота и не впускать никого. Потом он влез сперва на одну кучу пшеницы, потом на другую и выбросил печати закятчи. Бедная ханум заломила руки от страха, но Кадырбай приказал ей принести мешки и стал с Селимом насыпать в них пшеницу. Когда мешки были наполнены, Кадырбай сказал:

— Ханум, все подати должны собираться согласно корана, но уже давно бек, амлекдар и и закятчи берут, сколько хотят, и, чтобы не умереть с голода, мы уйдем отсюда. Не плачь, свет моих очей, возьми котел, барана, одежду и полмешка пшеницы. Остальное я все продам.

И Кадырбай пошел к чайханщику.

Он спешил, потому что завтра придет закятчи, и солдаты амлекдара будут ловить Кадырбая по по всему бекству, а через неделю по всем площадям и чайханам Бухары, именем Аллаха и светлейшего эмира, глашатаи с длинными трубами объявят о розыске беглого солдата и неплательщика. Но даже каменные колодки амлекдара и темный клоповник эмира были не хуже голодной смерти. Кадырбай сразу же продал пшеницу и лишнюю утварь. Землю и дом, теперь, когда пришла джурада, никто из односельчан не купил бы: со своей землей и то нечего было делать.

Через два часа из кишлака Куч-Сай вышел Кадырбай с женой и Селимом. Они гнали нагруженного осла, тянули на веревке своего непроданного барана, а перед ними расстилались черные, обугленные джурадой, поля. Избегая встреч, они сошли с дороги и пошли по ложбинам в ту сторону, где через поля и пустыни Бухары проходит железная дорога.

3

К врагам эмира

Два дня шел Кадырбай с семьей по ложбинам. Ночью огонь не разводили, и Кадырбай сидя дремал, вздрагивая и озираясь по сторонам. Когда ожидание погони делалось невыносимым, он будил Селима, потом свою жену, и все трое трогались вперед, а Кадырбай так тяжело переставлял от усталости ноги, как будто они были закованы в каменные колодки амлекдара.

На третий день, когда небо было еще серое и мглистое, как будто покрытое тучами, и солнце еще не вставало, они перешли саженный арык своего бекства.