Мертвые львы - [68]

– Когда Дикки Боу похитили…

– Когда-то это называлось «умыкнули».

– Когда Дикки Боу умыкнули…

– Значит, мне все-таки придется тебя выслушать…

– …он потом рассказывал, что похитителей было двое. Один называл себя Александром Поповым. – Кэтрин помахала рукой, разгоняя дым. – А Черницкий был вторым, громилой, подчиненным Попова. Поэтому Боу все бросил и пустился вслед за ним. Не за каким-то давним знакомцем, а за тем, кого хорошо запомнил и, возможно, кому хотел отомстить.

Лэм, зажав сигарету в углу рта, что-то жевал. Наверное, язык.

– Ты понимаешь, что это значит? – спросил он.

– Угу.

– Угу, понимаешь? Или угу, лишь бы что-то сказать, чтобы я объяснил, что это значит, а ты сделаешь вид, что все время это знала?

– Они его умыкнули. Насильно его напоили. И отпустили восвояси, – сказала Кэтрин. – Проделывать все это было совершенно незачем, и так поступили лишь для того, чтобы он хорошенько их запомнил. Чтобы потом, когда у него перед носом махнут полой плаща, он послушно побрел бы следом, как дрессированный пудель.

– Боже мой. – Лэм выдохнул клуб серого дыма. – Не знаю, что меня пугает больше: то, что кто-то разработал двадцатилетний план действий, или то, что ты в нем разобралась.

– Двадцать лет назад Попов похитил британского шпиона, чтобы в нужное время использовать его как звоночек.

– Попова не существовало, – напомнил ей Лэм.

– Зато существовал тот, кто его придумал. И очевидно, все это было частью плана. Вместе с цикадами, агентами глубокого внедрения.

– Любой план, придуманный советским шпионом двадцать лет назад, давным-давно просрочен.

– А может, это не совсем тот план. Может, его творчески интерпретировали. Как бы то ни было, его пустили в ход. Только теперь это не ты гоняешься за призраками из своего прошлого, а призрак из твоего прошлого, звеня и подпрыгивая, орет во всю глотку: «Вот он я, тут!»

– А зачем это ему?

– Не знаю. Но ситуация требует не просто заслать туда Ривера, а хорошенько продумать план действий. Должна быть причина, по которой Черницкий отправился в Апшот. Как подсказывает логика, это потому, что там обосновался глава агентурной сети. В общем, можешь побиться об заклад: ему уже известно, что Ривер – не тот, за кого себя выдает.

– Я могу побиться Ривером об заклад, – задумчиво сказал Лэм. – Что для меня будет безопаснее и гораздо удобнее.

– Это не шутки. Я проверила фамилии из отчетов Ривера. Там нет тех, кого с первого взгляда можно определить в советские шпионы. Ну, ясное дело, если бы это было очевидно с первого взгляда, то об успешной конспирации говорить бы не пришлось.

– Эй, ты все это мне рассказываешь или это просто мысли вслух? – Лэм сделал последнюю затяжку и бросил окурок в кофейную кружку. – Да, Боу убили. Печально, но факт. А убили его затем, чтобы проложить след. И сделали это не для того, чтобы подставить Ривера Картрайта. Кому-то по какой-то причине хочется нас туда заманить. Рано или поздно, скорее рано, мы узнаем, кому и зачем.

– То есть надо сидеть и ничего не делать? В этом и заключается твой план?

– Да ты не волнуйся, будет вам чем заняться. Тебе знакомо имя Ребекки Митчелл?

– Мин попал под колеса ее машины.

– Ага. Поскольку он был пьян, а она – женщина, то неудивительно, что Псы ничего подозрительного не обнаружили. Хотя должны были. – Лэм достал из кармана конверт, полученный от Жучары Сэма, и швырнул его на стол. – Они проверили последние десять лет ее жизни и пришли к выводу, что дамочка чиста и невинна, ну если не считать того, что она убила одного из моей команды. Однако же они поторопились. Вообще-то, они должны были хорошенько рассмотреть и перетрясти всю ее жизнь.

– И что в этой жизни можно было обнаружить?

– То, что прежде чистотой и невинностью она не блистала. В девяностые дамочка якшалась со всякими сомнительными личностями. Больше всего ее тянуло к романтическим славянам. Полгода она жила в одной квартире с двумя красавцами из Владивостока, которые помогли ей открыть кейтеринговую компанию, а потом свалили. Хотя, разумеется, – добавил Лэм, – это всего лишь сопутствующие обстоятельства, и она на самом деле Белоснежка. Ты как считаешь?

Кэтрин, обычно избегавшая неприличных выражений, грязно выругалась.

– Вот и я тоже. – Лэм взял кружку, поднес ее к губам, потом заметил, что она превратилась в пепельницу. – Так вот, в довершение всего, будто мне больше нечем заняться, выяснилось, что эти Уэббовы русские сволочи замышляют нечто эдакое, из-за чего им пришлось убить Харпера. – Он поставил кружку на стол. – Черт, вечно не одно, так другое.

Доставив русских в гостиницу, Луиза с Маркусом отправились к метро. Маркус предложил взять такси; Луиза кивнула на дорогу, по которой еле ползли машины. Вдобавок садиться с Маркусом в такси ей не хотелось еще и потому, что тогда пришлось бы терпеть его разглагольствования. А в вагоне подземки он вряд ли станет трепать языком. Ну, теоретически. Однако же по пути к метро он спросил:

– Ну и как он тебе?

– Пашкин?

– А кто же еще?

– Работа как работа, – сказала Луиза, прикладывая проездной к турникету.

Воротца распахнулись, Луиза прошла дальше.

Маркус, шагая следом, сказал: