Мертвое царство - [8]
– Здесь ты не угадала, милая падальщица. Я получил это во время последнего спектакля.
– Там ты тоже играл роль любовника?
Аркел снова затянулся папиросой. Его взгляд становился сонным и блуждающим, поэтому я старалась разговорить его, иначе бы он просто забылся бы крепким сном на долгие часы.
– Нет. Я был неверным, которого убивали воины Царства. Деревянным мечом, но он был ужасно похож на настоящий. Почему ты не ходишь на представления? Я бы хотел видеть тебя среди зрителей.
Я улыбнулась, распознав лукавство.
– В самом деле? Ты каждой своей даме говоришь такое?
– Иве-ель, – протянул Аркел. Комнату уже заволокло прозрачной желтоватой дымкой с ароматом цветов, и у меня тоже начинала легчать голова. – Не сравнивай себя с ними. Ты ведь особенная, сама знаешь.
Аркел приобнял меня за голые плечи. Пусть я не верила ему, но это всё равно было приятно. Я прижалась к нему, забывая о том, что ещё недавно таила обиду. Наверное, так на меня действовал дым.
– Моя особенность в том, что я работаю с мертвецами? Твои богатые любовницы занимаются более скучными делами, не так ли?
Аркел хмыкнул и поцеловал меня в висок. Иногда он нравился мне даже таким: бледным, невзрачным без своих костюмов и грима. Словно бабочка, которой стёрли пыльцу с крыльев. Сейчас Аркел казался нежным и беспомощным, и в том, очевидно, была заслуга расслабляющего дыма фейдера.
– Ты особенная тем, что я люблю тебя, Ивель.
– Если лжёшь, то лги хотя бы правдоподобно.
– Ты ведь не простая падальщица, – продолжал Аркел, не обращая внимания на моё ворчание. – Ты чудесная. Покажи мне свои чудеса.
Я была уверена, что это – одна из его коронных фраз, после которых женщины млеют и становятся готовы отдать ему всё: от денег до собственных сердец. На меня такие слова не могли подействовать в полной мере, ведь я знала, что Аркел – актёр, а значит, мастерский лгун. Он мог подделать всё, вплоть до вожделеющих вздохов и восхищённых интонаций, так, что любой бы поверил, но не я. И тем не менее я ждала наших встреч и по-своему была привязана к нему.
– Это не чудеса. Забытая ворожба, которую Ферн пытается вбить мне в голову. Только не говори никому, иначе меня повесят.
Аркел усмехнулся.
– Скорее меня повесят, чем дочку Лариме и сестру военачальника.
– Не шути со словами, – предупредила я. – Ладно. Покажу кое-что. Но ты сам знаешь, что я неважная ученица. Ума не приложу, почему Ферн так во мне уверен.
– Потому что он тоже по-своему любит тебя.
Отчего-то мне стало теплее от этих слов. Старый паук не использует, а любит меня и заботится о моей жизни – это звучало неплохо, хотя тоже, конечно, было ложью.
Я приложила палец к ссадине на груди Аркела и прикрыла глаза.
Ферн не просто так выбрал меня, чтобы учить ворожбе. За то время, что я работала падальщицей, я успела в совершенстве выучить человеческие тела: какие они на вид, на ощупь, на запах. Знала, как выглядят раны от ножа, от выстрела, от удара. Каждый день видела смерть: юную, старую, давнюю, едва наступившую. Естественную и насильственную. Я не была лекаркой, никогда не исцеляла живых, только выносила из домов мёртвых, но Ферн решил, что тот, кто так близко знаком со смертью, обязан познать таинства жизни. Это всё равно что идти спиной вперёд – двигаться от смерти к жизни. Странно и немного неправильно.
В первый раз я побывала на Перешейке вместе с Ферном. Мы исследовали могильники – там две зимы назад остановилась Морь, страшная неизвестная болезнь, пришедшая из Княжеств. Ферн считал, что мои знания о смерти будут неполными, если я не увижу тела тех, кого унесла Морь.
Мы занимались ужасным – разрывали могилы, чтобы посмотреть, как хворь изменила людей. В могильниках Перешейка тела сохранялись на удивление хорошо: камень и прохлада берегли их от разложения, и мёртвые могли бы сойти за спящих. Я тогда насмотрелась всякого. Видела рогатых людей, людей с руками-плавниками, людей с чешуёй и древесной корой вместо кожи… Не счесть. Некоторые увечья вызывали ужас, некоторые – странный восторженный трепет. Ферн обещал, что от них нельзя заразиться, нельзя вновь разбередить Морь, но я всё равно работала в маске и костюме, закрывающем всё тело. Я слышала, в Княжествах умерших от Мори сжигали, чтобы не дать болезни и дальше гулять. Может, люди на Перешейке были беспечнее, а может, Морь ослабла, поутихла, пока дошла до них и перестала быть столь заразной.
В общем-то, я не слишком верила в то, что мои занятия на Перешейке можно было назвать ворожбой. Что есть ворожба? Забытое умение из старых легенд, нечто сказочное, невозможное. Мне же казалось, что моя деятельность была сродни лекарству. Очень странному лекарству, приправленному чем-то необъяснимым, но всё же ворожеей я себя не считала и фыркала, когда Ферн хвалил меня.
Аркел вопросительно приподнял бровь. Я шикнула на него и зажмурилась, вжимая палец в тёплую кожу, но всё же не сильно надавливая. Я представила, как сходит воспаление, как вновь срастаются частички кожи, закрывая неглубокий порез. Моему пальцу стало горячо, а в голове наливалась тяжёлая боль. Я открыла глаза и победно улыбнулась Аркелу.
Моровое поветрие, терзавшее Княжества десять зим назад, вновь набирает силу. Гонец Кречет мчит сквозь владения лесовых, чтобы отыскать знахаря для больного княжича, но находит что-то совсем иное. Некогда гонимая отовсюду гильдия Шутов начинает кровавые набеги на деревни и города, оставляя после себя лишь пепелища. Художник, свечник, сын рыбака и девушка, бегущая от прошлого, оказываются на перепутье, и в какое полотно сплетутся нити их судеб, знает только Господин Дорог.
В Серебряном лесу живут чудовища – птицы с женскими головами, чьи песни способны украсть человеческий разум. Аларский царь умирает и просит сыновей добыть ему девоптицу – первому, кто привезёт чудовище, достанется власть над царством. Старший царевич Ружан готов пойти на всё, лишь бы занять место отца на престоле. Он жаждет отомстить колдунам Стрейвина за поражение, нанесённое его армии несколько лет назад. Средний, Домир, во всём потакает Ружану, пока однажды не осмеливается перейти ему дорогу, пленившись дивным пением.
Мир уже не будет прежним – настало время настоящего колдовства, и могущественные существа из страшных сказок готовятся противостоять людям… Буря, разразившаяся в ночи, уничтожила все, что было дорого. Самый близкий человек, обернувшись птицей, улетел прочь, оставив лишь страницу древнего Манускрипта. Юной травнице Алиде предстоит долгий путь и тяжелый выбор, от которого зависит судьба всего королевства: отдать страницу волшебникам Магистрата или заключить союз с темными силами? На что она готова пойти, чтобы исполнить самое заветное желание?
Вырвавшись на свободу, магия расправляет крылья над Королевством, и обеспокоенный владыка Вольфзунд наделяет Ричмольда даром Чернокнижника, чтобы обуздать тёмную стихию. Алида вынуждена следовать за ним, потому что только так она получит шанс расколдовать бабушку. Но не всё идёт гладко: Эллекен, некогда поверженный отец Вольфзунда, готов на всё, лишь бы разрушить планы сына. Алида снова становится пешкой в игре высших сил, и теперь ей ещё сложнее сохранить веру в лучшее.
Всё больше земель подчиняются Эллекену и его армии нежити, и только за Большой Водой можно скрыться от опасности. Вольфзунд отсылает туда Алиду и Ричмольда, чтобы они смогли раскрыть свои истинные силы и защитить хранилище могущественных книг, а сам пытается выяснить, кто из альюдов действительно на его стороне. Ни колдуны Магистрата, ни Вольфзунд, ни Эллекен не намерены уступать. Гибнут невинные, рушатся города – магия принесла в Королевство только беды и смерть. Покончить с распрями можно лишь убив одного врага и договорившись с другим.
Повести и рассказы молодого петербургского писателя Антона Задорожного, вошедшие в эту книгу, раскрывают современное состояние готической прозы в авторском понимании этого жанра. Произведения написаны в период с 2011 по 2014 год на стыке психологического реализма, мистики и постмодерна и затрагивают социально заостренные темы.
«Улица Сервантеса» – художественная реконструкция наполненной удивительными событиями жизни Мигеля де Сервантеса Сааведра, история создания великого романа о Рыцаре Печального Образа, а также разгадка тайны появления фальшивого «Дон Кихота»…Молодой Мигель серьезно ранит соперника во время карточной ссоры, бежит из Мадрида и скрывается от властей, странствуя с бродячей театральной труппой. Позже идет служить в армию и отличается в сражении с турками под Лепанто, получив ранение, навсегда лишившее движения его левую руку.
Ольга Леднева, фрилансер с неудавшейся семейной жизнью, покупает квартиру и мечтает спокойно погрузиться в любимую работу. Однако через некоторое время выясняется, что в ее новом жилище уже давно хозяйничает домовой. Научившись пользоваться интернетом, это загадочное и беспринципное существо втягивает героиню в разные неприятности, порой весьма опасные для жизни не только самой Ольги, но и тех, кто ей дорог. Водоворот событий стремительно вырывает героиню из ее привычного мирка и заставляет взглянуть на реальный мир, оторвавшись, наконец, от монитора…
Вена, март 1938 года.Доктору Фрейду надо бежать из Австрии, в которой хозяйничают нацисты. Эрнест Джонс, его комментатор и биограф, договорился с британским министром внутренних дел, чтобы семья учителя, а также некоторые ученики и их близкие смогли эмигрировать в Англию и работать там.Но почему Фрейд не спешит уехать из Вены? Какая тайна содержится в письмах, без которых он категорически отказывается покинуть город? И какую роль в этой истории предстоит сыграть Мари Бонапарт – внучатой племяннице Наполеона, преданной ученице доктора Фрейда?
Герберт Эйзенрайх (род. в 1925 г. в Линце). В годы второй мировой войны был солдатом, пережил тяжелое ранение и плен. После войны некоторое время учился в Венском университете, затем работал курьером, конторским служащим. Печататься начал как критик и автор фельетонов. В 1953 г. опубликовал первый роман «И во грехе их», где проявил значительное психологическое мастерство, присущее и его новеллам (сборники «Злой прекрасный мир», 1957, и «Так называемые любовные истории», 1965). Удостоен итальянской литературной премии Prix Italia за радиопьесу «Чем мы живем и отчего умираем» (1964).Из сборника «Мимо течет Дунай: Современная австрийская новелла» Издательство «Прогресс», Москва 1971.
Таиланд. Бангкок. Год 1984-й, год 1986-й, год 2006-й.Он знает о себе только одно: его лицо обезображено. Он обречен носить на себе эту татуировку — проклятие до конца своих дней. Поэтому он бежит от людей, а его лицо всегда закрыто деревянной маской. Он не знает, кто он и откуда. Он не помнит о себе ничего…Но однажды приходит голос из прошлого. Этот голос толкает его на дорогу мести. Чтобы навсегда освободить свою изуродованную душу, он должен найти своего врага — человека с татуированным тигром на спине. Он должен освободиться от груза прошлого и снова стать хозяином своей судьбы.
«В одном из славянских селений жил парень-калека, пока у его дома не остановился странник – убелённый сединами старец». Именно так начинается легенда об исцелении русского богатыря Ильи. Не калики перехожие научили Илью сражаться: старец оказался воином и целителем, исходившим земли Индии и Китая. И учился у него Илья многим искусствам. О юности Ильи Муромца и его таинственном учителе пойдёт речь в «Обращённом к небу», где сказы переплелись с былинами, а былины – с историей древней Руси, где на Киевском престоле сидел Владимир-князь, по степям шастали хазары с печенегами, а в лесу можно было повстречать не только лихих людей, но и Лешего, а то и самого разбойника Соловья.
Дом Солнца окутала тьма: царь его сам шагнул в пламя и отдал пламени всю свою семью. Мертв и величайший царев воевода, не вырвавшийся из клубка придворных распрей. Новому правителю не остановить Смуту и Интервенцию; всё ближе Самозванка – невеста Лунного королевича, ведущая армию крылатых людоедов. Ища спасения, он обращается к наёмникам Свергенхайма – Пустоши Ледяных Вулканов. Их лидер вот-вот ступит на Солнечные земли, чтобы с племянником нового государя возглавить ополчение. Но молодые полководцы не знают: в войне не будет победителя, а враг – не в рядах Лунной армии.