Мертвая женщина играет на скрипке - [21]
Забавненько.
— Я увидела, что какой-то левый мужик разговаривает с завучихой, и она ему показывает на меня. Он так на меня посмотрел — бррр! А потом смотрю из окна — он с двумя другими у входа ждет. Извини, что сорвала тебя, но мне как-то не по себе стало.
— Все правильно сделала, молодец. И знаешь что… Не ходи пока гулять одна.
— Да я вообще никуда не пойду теперь! — нервно ответила дочь. — Пап, что творится вообще?
— Если бы я знал…
Пока шли домой, не мог избавиться от ощущения взгляда в спину. Несколько раз дилетантски оглядывался, но ничего, разумеется, не увидел. Чувствую себя персонажем сериала про шпионов. Дурацкое ощущение. Настя крепко держала меня за локоть, совершенно забыв про лелеемое подростковое дистанцирование. Напугали мне ребенка, сволочи.
Через час звонок в дверь. Я не сразу сообразил, что это за звук — не помню, когда последний раз приходил кто-то посторонний. Проповедники слова божьего, предвыборные агитаторы и торговцы херней давно переместились в сеть, а ходить в гости без предупреждения неприлично. На пыльном мониторчике видеоглазка нарисовались искаженные широкоугольным объективом лица одной женщины и двух мужчин. Женщина держала в руках планшет, больше ничего в низком разрешении старой камеры было не разобрать.
— Антон Эшерский? — спросила женщина, сверившись с планшетом.
— Да. Чему обязан?
— Ювенальный контроль. Мы можем войти?
— Нет.
Женщина, уже делающая шаг вперед, дернулась и чуть не упала, стоящий сзади мужчина придержал ее за локоть. Похоже, вопрос был риторический — в своем праве войти они не сомневались.
— Не поняла…
— Нет. Вы не можете войти, — сказал я спокойно.
— Вы не поняли? Мы — ювенальный контроль!
— У вас есть ордер? Кто из вас представитель полиции? Почему он не представился и не показал электронный бейдж?
— Нет, но…
— Тогда вы не можете войти без моего прямого согласия. А я его не даю.
— На каком основании?
— Мне не нужно основание. Я здесь живу. Оно нужно вам, а у вас его нет.
— Но мы должны убедиться…
— Должны — убеждайтесь. С той стороны двери.
— Не хотите сотрудничать? Тем хуже для вас… — женщина была очень зла, но, надо отдать должное, контролировала себя прекрасно. Я смотрел на мужчин, пытаясь понять — те же это, что были у школы, или другие? Такая невнятная внешность, удивительно даже. Отведешь взгляд — и не вспомнишь.
Молча пожал плечами и закрыл дверь.
— Пап, почему они приходили? — дочка стояла в коридоре бледная и испуганная. — Это из-за прогулов, да?
Секундный соблазн устроить из этого педагогическо-воспитательный момент. Но я сдержался.
— Вряд ли. Не бойся, я никому не дам тебя обидеть.
Надеюсь, это прозвучало убедительно, потому что сам я никакой уверенности не чувствовал. Если государство разглядело тебя среди прочих граждан — это плохой признак. Накатится, как каток на жабу, — только сопли в стороны полетят.
Но хороший отец должен быть спокоен и тверд, как просроченный пряник.
***
— Как новая работа? — спросил Иван после тренировки. — Освоился?
— Пока не очень понимаю, за что мне, собственно, платят, — честно признался я, — но, думаю, это скоро прояснится.
— Да, — засмеялся он, — уж это-то всегда объяснят. Но если что — у нас еще есть вакансия. Обращайся.
— Спасибо. Если что — непременно.
— Точно не хочешь к нам? — спросил Иван снова. Это предложение явно исходило не от него, и такая настойчивость говорила мне, что принимать его стоит в самую последнюю очередь. Коготок увязнет.
— У меня серьезные неприятности? — спросил я прямо.
Иван отвел глаза и ничего не ответил. Я понял, что да, серьезные.
«Не умеешь быть счастлив — сделай вид», — кто-то изгадил стену очередной пустой сентенцией.
***
— В прошлый раз я говорил, что портировать свои игры отказались все крупные гейм-компании. Несмотря на нулевые затраты и то, что «Кобальт» брал на себя всю техническую часть. Фактически, от игроделов требовалось только согласие — и они нахаляву получили бы новую аудиторию…
С Петровичем мы на этот раз встретились виртуально, по видеосвязи. Элина сказала, что он введет в курс дела. Нетта, забавно пятясь, вытащила из-за края экрана окошко видеочата. Я так и не отключил вирпа — привык. Без ее веселых ужимок рабочее пространство ноутбука уже казалось пустым. Кроме того, она отлично разбирала голосовые команды и даже оказывала услуги секретарши — усаживалась за столик с пишмашинкой и быстро колотила по клавишам, переводя речь в текст. Но я все-таки предпочитаю писать сам.
В видеосвязи у Петровича вытравлен фон — только он сам и серое размытое поле вокруг. «Определение месторасположения запрещено абонентом» — было написано в поле «локация». Старый параноик. Однако он курил трубку — а значит, был дома. Я три года назад бросил из-за того, что во всех общественных местах, включая улицы, курение запретили, а с моими командировками я вечно страдал в аэропортах и самолетах. Курильщиков дискриминировали настолько, что только дома и то — до первой жалобы соседей. Сигареты обложили такими акцизами, что дешевле кокаин нюхать, так что упорствующие в нездоровом образе жизни перешли на трубки. Табак по большей части растят сами, обмениваясь семенами и рецептами. Чуть ли не тайная секта, хотя само курение табака не запрещено.
