Мёртвая рука капитана Санчес - [48]

Тут он взмахнул руками и, не удержавшись на каблуках, – довольно высоких, между прочим, – стал опрокидываться навзничь. Платон, который стоял рядом, вмиг схватил мистера Трелони за руку, не позволяя ему упасть. Раздался шум рассыпавшихся книг, а из рук сквайра по широкой дуге вылетела старинная зрительная труба. Все ахнули и раскрыли в судороге рты, и в ту же секунду выдохнули, потому что увидели, что всё обошлось: капитан подхватил трубу почти что в прыжке.

Слава богу!.. Зажгли канделябры и стали собирать книги, отдуваясь и приходя в себя от остроты пережитого момента.

И тут раздался потрясённый голос миссис Трелони.

– Библия! – вскричала она. – Кто-то из вас подложил под ноги библию!.. И она порвалась!

Мужчины стали переглядываться, а Платон смутился и сказал:

– Это я положил… Такая толстая книга.

К миссис Трелони подошёл виноватый сквайр, взял у неё из рук библию, у которой оказалась оторванной обтянутая кожей верхняя доска, и пробормотал скороговоркой:

– Да! Папашина библия!.. Ах, Труда, не сердись! Платон же не знал! Это всё очень легко поправить!

Платон умоляюще сложил руки: он ничего не понимал, но чувствовал, что ужасно огорчил эту красивую, важную леди, которая так сердечно приняла его.

Мистер Трелони стал крутить библию, раскрывая и закрывая обложку, которая держалась теперь только на коже переплёта. Как вдруг из верхней доски, из-под кожи, старой, потёртой, вылетело нечто и с тихим стуком упало на пол. Все оцепенели и воскликнули в один голос:

– О!..

Капитан быстро подобрал это нечто с пола. Все ринулись к нему с воплем:

– Капитан!.. Что это?

А тот поднял над головой металлический предмет, ни на что не похожий. Все уставились на предмет, а мистер Трелони решительно взял его в руки. Это был плоский кованый, длиной около десяти дюймов, штырь с бороздками и впадинками по бокам и петлёй на одном конце явно для пальцев. Мистер Трелони пропустил пыльцы в петлю, повертел штырь и спросил у капитана ошарашенно:

– Да что же это такое?

– Это? – повторил за ним капитан, глядя на штырь. – Это, я думаю, ключ.

– Ключ!.. Какой ключ! От чего ключ? – опять закричали все.

– А это надо у вас спросить, мистер Трелони, – ответил капитан строго и тут же, улыбнувшись, добавил: – Точнее, у вашего покойного батюшки.

Все выдохнули и заговорили во весь голос, а миссис Трелони воскликнула:

– Джордж!.. Вспоминай сейчас же!

Мистер Трелони забегал по комнате, потирая в замешательстве шрам на щеке:

– Ну, я не знаю, – бормотал он, уставившись в пол. – Скорее всего в папашиной комнате и лежала в тот день библия.

– Джордж! – опять вскрикнула миссис Трелони, заламывая руки.

– Да не помню я, Труда! – Мистер Трелони остановился. – Ну, кто обращает внимание на библию! Лежит себе и лежит! Она всегда лежит! Она и у Джона лежала в кабинете, и если бы её не взял Платон…

Все обернулись к Платону, который тихо стоял у зашторенного окна и улыбался им, ничего не понимая. И всем подумалось, что он страшно похож на портового мальчишку, только на мальчишку большого и чёрного. И тут все успокоились, приободрились и принялись разглядывать ключ.

Вскоре гости откланялись – давно уже была ночь.

Проводив их, миссис Трелони постучала в комнату Сильвии, чтобы рассказать ей о находке, но та ей не открыла, заявив с явными слезами в голосе, что уже спит.

«Скучает по жениху, бедняжка», – подумала миссис Трелони: корабль лорда Грея находился в это время с какой-то миссией на Средиземном море.

Миссис Трелони вздохнула и направилась проверить дом перед сном.

****

На следующий день пришедший с визитом доктор Легг застал в гостиной сквайра и миссис Трелони, которая вытирала заплаканные глаза. Извинившись, она вышла. Мистер Трелони пояснил:

– Я рассказал Гертруде про плотника и брата Джона.

Он смолк и опустил печальные глаза, потом спросил:

– А где капитан?

– Они с Платоном сейчас подойдут, – ответил доктор, туманно улыбаясь.

И в самом деле, вскоре в прихожей раздались голоса, и в гостиную вошли Платон и капитан. Капитан был в новых, с иголочки, жюстокоре и камзоле гридеперлевого (жемчужно-серого) цвета и завитой: всегда прямые светлые волосы его были тщательно уложены локонами с боков и стянуты сзади в хвост чёрной, на флотский манер, лентой. Вновь прибывшие поздоровались и сели: капитан – в кресло рядом с доктором, Платон – на почтительном отдалении, почти у стены.

Сквайр и доктор Легг держались так невозмутимо, словно видели капитана завитым каждый день.

– Итак, капитан, почему вы думаете, что давешний штырь является ключом? – спросил сквайр.

Капитан посмотрел на дверь и ответил:

– Трудно сказать. У меня такое ощущение, что это ключ. И ещё кажется мне, что ключ этот открывает не сундук, а дверь.

– А почему дверь? – воскликнул доктор.

– Потому что, судя по описи сокровища в манускрипте, сундуков должно быть много. В один сундук сокровище просто не поместится. Оно большое.

Миссис Трелони, которая вошла в гостиную, услышала последние слова и воскликнула нервически:

– Ах, капитан! Вы просто рвёте мне сердце!

Джентльмены поспешно встали и поклонились хозяйке. Все вместе они представляли очень изысканную живописную композицию в духе рококо: прекрасная дама в пышных юбках на кринолине, а вокруг неё склонённые в низком поклоне галантные кавалеры в чулках, туфлях, жюстокорах и камзолах. А всё вместе: кружева, обшлага, банты, пряжки, каблуки, манжеты, круглые оловянные и серебряные пуговицы.