Мертвая хватка - [164]

Ого! Чтобы Кончак признался в своей несостоятельности по какому-либо вопросу… Такое впечатление, что нам противостоят уже не земные, а какие-то потусторонние силы.

– Решим. Не впервой, – бодро ответил я.

– Ах, молодость, молодость… – Шеф покачал головой, но не с осуждением, а с ностальгией.

– Ну, сдаваться на милость противника мы не привыкли, так что все равно другого выхода, как бороться и побеждать, нет.

– Ты заговорил словно замполит. В свое время я столько таких лекций наслушался… до сих пор в ушах пробки. Лучше будь внимательным, а потом скажешь, прав я или нет.

Кончак налил себе еще вина, отхлебнул глоток, почему-то поморщился, хотя оно было не из худших, и начал:

– Тебе, конечно, известно, что чистые нелегалы нередко работают над той же проблемой, что и наше подразделение. Только своими методами. Так вот, в свое время в Синдикат наемных убийц был внедрен сотрудник ГРУ. Я не знаю, под какой фамилией и что за "легенду" ему придумали, да это сейчас и не суть важно. Конечно, у него было свое задание, но попутно нашему "кроту" становились известны некоторые операции Синдиката, где он, как я понял, не на последних ролях. Где-то с пол-года назад этот "тихушник" передал в Центр интересную информацию, которая как раз касалась операции "Альянс". Правда, тогда она была еще в зародыше, и шифровка нелегала попала в архив так называемого "ближнего резерва". Прохождение подобных материалов через сито аналитиков (особенно если информация не касается животрепещущих вопросов) всегда дело канительное. Начальство не давит, не требует исполнить досрочно – сиди и нажимай на клавиши компьютера, выискивая точки соприкосновения (если они есть) с другими информационными блоками. – Шеф подождал, пока гарсон сделает перемену блюд, и продолжил: – На наше счастье, нашелся один яйцеголовый с повышенным самосознанием и еще не атрофированной до чиновничьего уровня ответственностью за порученное дело. Он и раскопал, что материалы нелегала впрямую касаются нашей операции. Конечно, информационные файлы идут россыпью, так что сделать какие-либо конкретные выводы простой аналитик-оператор не в состоянии, но по счастливому стечению обстоятельств его резюме попало на стол… м-м, Винграновскому… – Кончак и здесь остался верен себе, не сообщив истинной фамилии или псевдонима "Григория Кузьмича". – Мы с ним обсудили ситуацию, вышли на руководство и попросили посодействовать, чтобы "крот", помимо своих позиций, поработал и на нас. Он оказался человеком весьма толковым. Месяц назад нелегал сообщил в Центр, что Синдикату пришло подтверждение от заказчика на ликвидацию тех людей, которых мы сейчас прикрываем. Правда, это были его предположения, но достаточно обоснованные. Тогда я лично обратился к генералу, чтобы "крот" попытался какимлибо боком втиснуться в группу киллеров (если это вообще возможно из-за повышенной секретности в этом деле) или, на худой конец, нашел возможность держать руку на пульсе проблемы.

Нам принесли десерт, и гарсон прыгал козликом вокруг стола минуты две. Я решил, что на чаевые не поскуплюсь: пусть мы и не англичане, но коль уж натянули на себя личины сынов Альбиона, негоже ронять их престиж перед каким-то "лягушатником" – это я заставил себя думать как истинный британец.

– Нелегал потянул за одному ему известные рычаги, и боссы Синдиката включили его в группу поддержки тех, кто должен нажимать на курок. Он даже сумел передать в Центр фотографии киллеров "второй волны", задействованных в этой операции Синдиката. Первая, как ты знаешь (эту информацию подтвердил и "крот"), попала в жернова на Кипре, в Лимассоле, не без твоей помощи. Когда снимки доставили мне, я просто обмер… – Кончак тяжело вздохнул и сокрушенно покачал голо-вой. – Посмотри, только осторожно… – Он протянул мне конверт.

Нашел кому напоминать… Я достал из конверта фотографии и положил их между газетными листками, чтобы можно было в случае чего быстро прикрыть их и сделать вид, что я под десерт люблю почитать периодику; мне пришлось купить ее, когда я решил немного отдохнуть, посидев на парапете, обгаженном голубями; так газета и пришла со мной в брассери, будто знала, что еще пригодится.

На первой фотографии весело скалился смуглый тип с хищными чертами лица, короткой стрижкой и немного сумасшедшими глазами крутого парня типа "оторви и выбрось".

Ко второму снимку я пригляделся внимательней, потому что уродливая рожа фотографируемого могла привлечь внимание даже привратника ада, куда этому малому, видимо, уже давно заказан билет. Он был страшен, как сам грех, но, судя по острому, пытливому взгляду, очень умен. Если бы я его встретил где-нибудь в темном углу "на холоде", то убил бы, не колеблясь ни секунды, – коварство таких уродцев просто непостижимо для нормального человека.

Третья фотография сразила меня, что называется, наповал. Изображенный на ней молодой мужчина был не просто симпатичен, а красив той мужской красотой, что так ценится в разных там рекламах типа "Ковбой Мальборо" или "Курите только "Кэмел". Резко очерченное, без единой смешинки лицо, холодные, жесткие глаза ганфайтера из американских фильмов о Диком Западе, собранные в пучок длинные волосы, густые, словно лошадиный хвост, но уже кое-где тронутые сединой, мощная шея, но не такой столб, как у борцов-классиков, а будто изваянная древним мастером деталь скульптуры гармонично развитого атлета. Глядя на снимок, казалось, что этот парень вообще не подвержен эмоциям, но я-то знал, какие страсти иногда бушуют под маской живого сфинкса и какой дьявольский огонь зажигается в казалось бы замороженных глазах…