Мертвая хватка - [166]

– Какая разница? – окрысился я – не люблю, когда лезут в мою личную жизнь, которой практически нет.

– Ладно, пусть так. Но ты с ним работал в свое время и не раз встречался. Ты знаешь его лучше, чем кто бы то ни было…

– Поэтому вы хотите сосватать меня на роль смертника, готового бросить вызов Ершу? – перебил я шефа. – Тогда я лучше напьюсь в стельку и сам пущу себе пулю в лоб. Что однохренственно.

– Нет, ты меня не понял. Нам нужно его вычислить, а ты с ним побеседуешь. Попробуй уговорить Ерша отказаться от задания своих хозяев. Но только в последнюю минуту, чтобы его не успели заменить. Я гарантирую ему неприкосновенность с нашей стороны и защиту от Синдиката.

– Ну, во-первых, я очень сомневаюсь, что нам удастся его найти. Времени совсем мало. Но если разыщем и он не согласится на наши условия, тогда что?

– Это уже будет не твоя проблема, – резко ответил шеф.

– Усек. Вы хотите, чтобы я подвел Карасева под пулю. Достойная миссия, ничего не скажешь.

– Не забывай, кто ты и где служишь. – Голос Кончака стал зловеще-спокойным.

– Считайте, что я взял под козырек и сказал "слушаюсь".

– Вот так-то лучше… Если мы так и не сможем найти Ерша до приезда Доди в Париж, тогда тебе придется быть поближе к аль-Файеду и принцессе. Как все это будет выглядеть, помозгуем.

– Конечно… – Я стал вежливым, как лондонский денди.

Кончак подозрительно зыркнул на меня, хотел сказать еще что-то, но промолчал, увидев идущего в нашу сторону гарсона.

А я в это время думал о том, как приду в свой отель, закроюсь в номере и напьюсь до чертиков. Хрен им всем, не буду я искать Карасева! Плевать мне на высокую политику. Я, конечно, ликвидатор, а значит, убийца, но не Иуда…

Все последующие дни перед прилетом принцессы и Доди в Париж напоминали мне карнавал в сумасшедшем доме. Я почти не спал, пытаясь найти Андрея Карасева. И не потому, что хотел его "сдать" ликвидаторам ГРУ, а по причине более весомой и прозаической – чтобы сказать: "Беги, дружище, отсюда на хрен, если хочешь уцелеть". Я иногда и себе боялся признаться, что этот сукин сын Ерш нравился мне как близкий друг, хотя я знал его всего ничего. Он относился к той редкой категории людей, которым я бы доверил все: красавицу жену, кошелек с любой суммой и даже свою горячо любимую спину, чего не позволял себе даже в Афгане, где тоже были парни стоящие.

Я почти не сомневался, что Карасева, если он появится в поле зрения нашей конторы, ликвидируют немедленно. И не только потому, что его "объектом" является альФайед. Ерш чересчур много знал о таких вещах, какие ГРУ чаще всего хоронит так далеко и глубоко, что ни в архиве сыскать, ни в устном творчестве нелегалов не откопать. Я знал, что Андрей подготовлен дай бог каждому профессионалу, но когда на тебя открыта облавная охота и ты этого не знаешь, то шансы выжить практически равны нулю – государственная машина сжирает свои жертвы почище библейского Молоха, при этом не моргнув глазом.

Я его не нашел. Разве можно вообще кого-нибудь отыскать в Париже, напоминающем перевалочный пункт туристов и беженцев всех стран мира? Мне уже доложили, что в Марселе разыскали отель, где жил Ерш под фамилией Мигель Каррерас. Но его там не было. А значит, Андрей направил свои стопы в Париж. Здесь уже устроили проверку гостиниц и пансионов, но я только ухмыльнулся саркастически: как же, Карасев такой дурак, что не сменит документы и внешность… Мне помнится, когда мы с ним встречались в последний раз, у него была целая коллекция паспортов на разные имена.

Доди прилетел на своем самолете. Я не участвовал в его встрече, но знал, что, кроме личных телохранителей аль-Файеда, красавчика плейбоя охраняли еще десятка два парней как из нашего ведомства, так и с мусульманской стороны. Понятное дело, он был вместе с Дианой, но мне почемуто даже не захотелось посмотреть на нее вблизи. Есть такое понятие, как предчувствие. Оно редко проявляет себя в обыденной жизни, но в экстремальной обстановке присутствует сплошь и рядом. Будучи в Афгане командиром группы разведчиков-диверсантов, я никогда не брал на задание парней, у которых была кислая физиономия из-за какого-нибудь дурацкого видения или кошмарного сна. Обычно они из поиска не возвращались; к сожалению и печали, я понял это слишком поздно, когда за плечами легли многие месяцы и длинные тропы этой отвратительной войны, затеянной выжившими из ума маразматиками, рожденными не женщиной, а пресловутой кепкой Ильича.

Я понял, что принцесса и Доди обречены. И не только из-за предчувствия надвигающейся трагедии, а еще и потому, что накануне прилета младшего аль-Файеда в Париж мне передали агентурную сводку, где наш источник сообщал, что по не подтвержденным пока сведениям Диана, кроме вступления в брак с Доди, будто бы решила принять мусульманскую веру. А это уже была настоящая катастрофа: сильные мира сего никогда не допустят, чтобы мать английского льва встала под знамена Пророка…

Бедное мое сердце! Оно рвалось на части, когда я очутился в отеле "Ритц", принадлежащем семье аль-Файедов, куда Доди вместе с Дианой приехали отужинать. И возле отеля, и внутри кипел котел. Кроме постояльцев, людей далеко не бедных, ошивались разные странные личности, большей частью наглые папарацци, вольные фотоохотники за сенсациями. Я изображал джентльмена и старался особо не мозолить глаза охране "Ритца", чтобы меня не приняли за когото иного.